— Значит, так. Отправляетесь в Москву. Пройдетесь по всем салонам.
— То есть… по каким салонам? Автомобильных знаю несколько, а вот авиационных…
— Да нет же, — нахмурился Соколов. — При чем тут авиация? Пройдетесь по художественным салонам.
— Ну? — угрюмо спросил механик. Теперь он своими глазами видел то, во что не хотел верить с чужих слов: хозяин не в себе. — Пройдусь, дальше?
— Выберете комплект самых красивых шахмат. Не ширпотреб, а непременно авторской работы. Не скупитесь. Цена значения не имеет. Важно качество.
Знал бы Иоанн, что в тот же день Маша слово в слово повторит те же фразы!
— Ну найду, — буркнул Даниил Семенович. — И что?
— И ничего. Привезете сюда. К вечеру чтоб были у меня.
— Будут, — мрачно пообещал механик и поехал выполнять поручение: душевнобольных лучше не раздражать, иначе они могут совершить нечто страшное и непредсказуемое.
К вечеру перед Иоанном стояло то, что он заказывал. Даниил Семенович расстарался: добросовестно обошел все художественные салоны до единого, вооружившись справочником «Адреса и телефоны Москвы».
Сколько шахматных комплектов он пересмотрел и перещупал — сказать трудно. Ему попадались наборы из фарфора, из слоновой кости, из дутого стекла, даже из драгоценных металлов.
Как водится, искомое нашлось в последнем по списку магазине перед самым его закрытием.
Наверное, именно в этот момент Маша Колосова накинула на плечи бледно-зеленую шаль…
Сначала механику бросилась в глаза этикетка. На ней значилось: «Гелиос».
«Ого, прямо в честь нашего клуба», — подумал старик.
— Что это у вас? — спросил он.
Продавщица лениво ответила:
— Да так… шахматы…
— А ну покажь! — потребовал Даниил Семенович, предчувствуя улов.
— Вы это не купите, — вяло промолвила девица и не двинулась с места. — Это дорого.
Даниил Семенович сжал крепкие, навек почерневшие от смазки кулаки:
— Кому сказал — покажь! Соплюха.
Почему-то это подействовало. Девушка сразу стала более приветливой:
— Да смотрите на здоровье! Жалко, что ли?
Механик осторожно, боясь что-нибудь повредить, раскрыл выставленный перед ним резной сундучок.
— Ах ты батюшки! — вырвалось у него. — Вот это работа так работа!
Несмотря на вечерний час, салон словно озарился полуденным солнцем. Фигуры лежали в сундучке в четыре ряда и были искусно вырезаны из разных сортов янтаря: «белые» — из матового, светлого, как засахаренный мед, «черные» — из темно-вишневого, прозрачного.
Особенно пленило Даниила Семеновича то, что слоны здесь были действительно слонами, а не резными болванками с кругляшком наверху. У королей были мужские лица, у ферзей — женские. И все это выделано так тонко, так тщательно!
Даниил Семенович был истинным мастером своего дела, никогда не позволяющим себе схалтурить, и в авторе шахмат почувствовал собрата.
— Заверни, — сказал он продавщице. — Возьму. А дремать, дочка, лучше не на работе, а дома.
Хозяин одобрил приобретение. Особенно долго он вертел в руках белую королеву. На голове у этой янтарной статуэтки была корона, из-под которой струилась длинная коса. Цвета засахаренного меда или… спелой пшеницы.
Наутро в субботу Карлсон, явившись осмотреть больного и взять у него анализ крови, обнаружил: постель Соколова пуста.
Постовые бдительно охраняли выходы, но никто из них ничего не заметил. Иона сбежал из-под ареста, не потревожив их.
Ведь в здании помимо дверей были еще и окна…
Вместе с хозяином из аэроклуба исчез комплект янтарных шахматных фигур.
Глава 5
Солнечная королева
Гелиос — греческий бог Солнца.
Окруженный ослепительным сиянием, с горящими глазами, в золотом шлеме, он мчится по небосклону на сверкающей колеснице, запряженной четверкой огненных коней.
Гелиос, всевидящий и справедливый, распознает сверху, с высоты своего полета, добрые и злые поступки богов и людей. Своей стихийной силой, жаром своего сердца он дарует жизнь всем земным существам. Дурных же и злобных наказывает: ослепляет светом своего взгляда.
Он справедлив: порой — даритель, порой — мститель.
Иоанну нравился этот поэтичный образ древнего божества, проводящего дни в полете, и он дал имя солнечного бога своему аэроклубу.
В то время Соколов даже не подозревал, что невдалеке от заброшенных, незасеянных полей, которые он скупил у захиревшего совхоза, есть дачный поселок с подобным названием, только не греческим, а русским: «Солнечный».
И тем более не подозревал, что в этом поселке, почти тезке «Гелиоса», он обнаружит Ее.
Солнечная Королева — так хотелось ему называть Машу со вчерашнего дня, когда он увидел в наборе шахматных фигур ферзя из светлого янтаря.
Статуэтка имела чуть ли не портретное сходство с Марией Колосовой. Черная же прозрачная королева казалась ее тенью.
Сбежав из-под врачебного и дружеского надзора, Иоанн с колотящимся сердцем приближался к заветной дачке с красной крышей. Осталось идти совсем немного, только пересечь то самое люпиновое поле.
Вообще-то он не привык выказывать своих чувств, но Маше он должен открыться! Он признается ей, что не в силах больше без нее жить. И предложит ей партию в шахматы…
Такое с ним творится впервые.
Чуткая и нежная, она поймет. Не сможет не понять! Она непременно ответит на его робкий ученический ход с2 — е4.
Калитка оказалась закрытой изнутри на щеколду да еще прикрученной проволокой. Это не беда: он уже чувствует себя достаточно здоровым, чтобы одним прыжком перемахнуть через штакетник. Выскочил же он из торцового окна собственного клуба!
Но и на дверях резного домика — навесной замок. Никаких признаков присутствия хозяйки.
Коробки с поникшей рассадой помидоров кое-как брошены у стены. Когда друзья уносили его из этого дома на носилках, рассада стояла тут же. Только ростки помидоров еще были тогда крепенькими и веселыми.
Иоанн вспомнил собственную горечь при виде погибшего «Детройта» и вдруг понял: для Маши растения, о которых она заботится, — то же, что для него самолеты. Такие же живые существа. И они сейчас умирают.
Она не могла без причины, просто так, бросить их на произвол судьбы. Не приехала к своим питомцам в выходные, — значит, что-то у нее стряслось.
Может быть, она нуждается в помощи?
Тогда он обязан помочь.
А если все же не нуждается… все равно он должен ее разыскать. Не ради нее — так ради себя самого.
