Вышибала предельно осторожно вынул бюстгальтер из вялой руки Алекса и положил на стол. Потом медленно, почти нежно вывел парней за дверь. Никто не шелохнулся, пока из-за двери доносились мультяшные удары. Минуты через три вышибала вернулся, отряхивая ладони.
— Ты идешь, Лиз? — спросил он.
Лиз уже оделась — насколько это слово здесь применимо. Она встала перед Энгусом, тот рассчитался с ней, и парочка молча и с достоинством удалилась.
Я в ужасе зажмурилась. Никто ничего не говорил. Потом голос с акцентом жителя Глазго заунывно протянул:
— А я, братцы, надеялся, что этот парень получше танцует.
Я слегка приоткрыла один глаз. Фрейзер обернулся и с озорной улыбкой провозгласил:
— Ну здравствуйте, я, выходит, стриптизершу в компанию педиков пригласил?
Взрыв хохота разрядил обстановку; выпивку заказали по новой. Я подошла к Энгусу.
— Извини. То есть… они просто… Мне очень жаль. Пожалуй, проверю, что там с Алексом.
— Да ну его. Получил, что заслуживал.
— Ничего подобного! — вступилась я за Алекса. — Это просто шалость!
— Для этой девушки — нет.
— Ты же сам знаешь, что такое парни.
— Не все.
Я чувствовала на себе взгляд Энгуса, направляясь к двери. Фран и Джонни пребывали в совершенно непотребном состоянии, и я отвела глаза.
Снаружи было тихо и спокойно. Алекса и Чарли я нигде не увидела и приглушенных стонов не услышала. Краткое мгновение я обдумывала ситуацию, потом сверху донесся взрыв хохота, и я решила вернуться к теплу и пиву.
Лица у всех уже раскраснелись. Фран и Джонни куда-то подевались. Ребята вручили Фрейзеру белокурую надувную куклу, поразительно похожую на Аманду.
Залившись краской, Фрейзер поднялся, а Энгус, приблизившись, сунул мне в руки бутылку пива, к которой я с благодарностью приложилась.
— Я хотел сказать, — мужественно произнес Фрейзер.
— Титьки наружу! — закричал кто-то с сильным шотландским акцентом.
— Заткнись, Нэш.
Я оглянулась, чтобы рассмотреть этого Нэша. «А по говору и не скажешь, что он такой черный», — подумала я и тотчас почувствовала себя первой дурой в мире.
— Я хотел сказать, — продолжил Фрейзер, — что это большая радость — видеть здесь вас всех.
— Кроме шафера, — выкрикнул кто-то, и все похабно загоготали.
— Да, кроме… э-э… мистера Маклоклина, который, по-видимому, предпочел иную компанию.
— Ага, компанию проститутки.
— Эй! — Я повернулась к Энгусу. — Они все-таки говорят о моей подруге.
— Разве твоя подруга не ведет себя как законченная проститутка?
— Ну… может быть.
— Ладно, остынь.
Фрейзер слегка пошатывался.
— Я лишь хотел поблагодарить вас за то, что вы здесь. Ведь некоторым, я знаю, пришлось добираться издалека. Женитьба — это страшновато, хотя и не так жутко, как видеть вас всех в одной душевой.
Послышалось добродушное ворчание.
— Нет, правда. Это грандиозно, что вы пришли. Я хотел бы поблагодарить моего брата за то, что он все организовал, мистера Флаэрти — за то, что сдал в аренду свой паб, ну и всех вас, ребята.
— И девчата, — пискнула я.
— И почетные ребята. — Фрейзер отвесил поклон в мою сторону. Я улыбнулась.
— Так давайте выпьем. И извините, что так вышло со стриптизершей. — На этом он выдохся.
— За Фрейзера! — крикнул Энгус.
— За Фрейзера! — откликнулась компания. Кажется, я одна заметила, что невесту он в тосте не упомянул.
— За стриптизершу! — прокричал кто-то еще.
— За грязную девку, которая завладела Джонни!
— Что? — Я оглянулась на Энгуса. — Это уж слишком.
— Не обращай внимания.
Мы вернулись к столу Фрейзера и присоединились к компании. Пирушка продолжалась: владелец паба был старым собутыльником Маккональда-отца, и его не слишком заботили временные ограничения. Я с головой ушла в уютную пьянку, когда все неторопливо проплывает мимо, а я перескакиваю из одной беседы в другую как мне заблагорассудится. Сначала я обсудила с кем-то талант Билли Коннолли, а потом, словно радио, переключилась на Энгуса с еще одним шотландцем, которые углубились в очень серьезный разговор.
— Вправь ему мозги! — кипятился Энгус.
— Понимаешь, я виделся с ней только один раз. И с ней все вроде было в порядке.
— Ничего не было в порядке. Она скотина и превратит его жизнь в ад. Потому я тебя сюда и пригласил — чтобы ты отговорил его.
— Это вы о чем? — бодро поинтересовалась я.
— Ни о чем, — лаконично ответил Энгус.
— Знаешь эту Аманду, на которой женится Фрейзер? — спросил парень.
— Конечно. Всю жизнь знаю.
Энгус взглянул на меня:
— И что она собой представляет?
Я молчала в нерешительности. Идиотизм, конечно, но во мне вдруг заговорила лояльность. Это мы с Фран можем мечтать, чтобы грифы Аманде глаза выклевали, но когда и другие туда же — так дело не пойдет.
— Ну, она действительно хорошенькая и несметно богатая. Она милая.
— Довольно честно, — заметил парень, обращаясь к Энгусу. — Ни о чем я с ним говорить не буду. Не стоит тебе в это вмешиваться. Моя сестра вышла замуж за последнего ублюдка, и ей никто слова поперек не сказал.
— И что случилось? — спросила я.
— Он действительно оказался последним ублюдком. Бросил ее с детишками, ну и всякое такое.
— Ради бога, Мел! — взорвался Энгус. — Она законченная сука, и ты прекрасно это знаешь.
Я вздохнула:
— Извини, если я чего-то не понимаю. Объясни, за что ты ее так ненавидишь? И Алекса с Чарли? Ну хорошо, допустим, Чарли — это понятно, но когда мы с тобой познакомились, я и вправду решила, что ты какой-то дурной, — ты ведь волком смотрел на всех. А теперь я вижу, что на самом деле ты нормальный парень, и уже совсем ничего не понимаю. Ты что, тайный коммунист или еще что-нибудь такое? Не перевариваешь аристократов? Но ты сам аристократ. А твой брат — вообще важная персона. То есть… я не совсем точно выразилась.
— Ты закончила? — спросил Энгус.
Я подумала.
— Пожалуй, да.
Энгус потер глаза тыльной стороной ладони.
— Послушай, если я скажу тебе кое-что, ты поклянешься жизнью, что не передашь это Фрейзеру?
Собеседник Энгуса все еще сидел рядом, не желая демонстративно уходить и в то же время явно смущенный от того, что присутствует при весьма личном разговоре. Он сосредоточенно уставился в пепельницу.
