Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Говоров бредил наяву. Вот он оказался за широким, неправильной формы, как рояль, столом; кругом песок, камни, волны, набегающие на берег, и этот стол. С одной его стороны сидит, чуть ссутулившись, сам Сергей, с другой – два человека. Они переговариваются между собой, изредка бросая на него взгляды.
«Проблем с языковым барьером у него нет. Его акцент ближе к испанскому».
Сергей вспоминает, что беседовал с этим человеком на протяжении двух, может быть, часов. Они переходили с испанского на итальянский и, наоборот, что-то уточняли на английском. После коллоквиума этот человек вынес вердикт, обращаясь к кому угодно, только не к Сергею, как будто беседа с ним его утомила: «У него нет проблем с языковым барьером. К тому же, насколько я понял, его персонаж или прототип – не знаю, как правильно – испанец по происхождению, детство и юность провел на Апеннинах, работал, так сказать, в Штатах. Все эти аргументы в пользу легкого акцента... в сторону испанского, я бы сказал».
Другой человек, лет тридцати пяти, с лисьей мордочкой и пластичными пальцами, которыми он во время беседы лепил фигурки из пластилина, безапелляционно заявил:
«Глубоко резать не буду. Сделаю объемные келоидные рубцы, будто глубокая рана зарубцевалась без вмешательства медиков».
Нет, это не был сон, все было на самом деле: и преподаватель из академии Генштаба, и хирург, и еще много людей, которые поработали над Говоровым... Последним был капитан 3-го ранга – его непосредственный контакт и куратор этой операции. На борту «Неистребимого» он спросил, как Говоров перенес перелет на вертолете, получил ответ: «Нормально». И все – дальше Сергей как будто провалился в черную бездонную шахту.
Рассвет, шлюпка, направление на островок. Сергей на банке у правого борта. Возничий у левого борта, вслух сравнивает подопечного с приговоренным к ссылке на необитаемом острове. Он отчего-то восхищен его татуировкой: «Как будто рисунок пересадили с одного тела на другое».
Сергей присел на высохшее, твердое, как камень, поваленное дерево и сделал на нем очередные зарубки – большую и маленькую. Маленькой он отмечал дни, а большой – появление на горизонте грозного очертания «Неистребимого»; сторожевик трижды проходил мимо островка. Сергей уже не верил заверениям Возничего о том, что тот лично видел пиратов на этом островке и даже разглядел название штурмовой лодки: «Redivivus et ultor» («Воскресший и мстящий»). Что было любопытно, дрейфующий в это время материнский корабль оказался буквально безымянным. Сергей откровенно издевался над Возничим, но на то у него имелось оправдание: пошел второй месяц его добровольной ссылки...
«Воскресший и мстящий». Говоров вспомнил, что первоисточник этого выражения лежит в другом: «Да возникнет из наших костей мститель!» На стенах польского Акрополя все польские души, лишенные родины, расписались под этим изречением. Он тоже был готов подписаться – на песке, на том же окаменевшем дереве – под тем, что пусть на время лишился связи с родиной. Сергей не представлял, как ему будет тяжело.
В полдень к берегу причалил скоростной катер. Говоров поначалу ничего не понял. Долгие дни он жил этим событием – и вот буквально проспал его. Он задремал под тенью раскидистого дерева, а когда открыл глаза, с катера на берег высадились люди. Сергея невозможно было не заметить, и они направились прямо к нему.
От татуировок интернациональной команды пиратов у Говорова запестрело в глазах. Лет тридцати пяти человек с наколкой на французском «A аrrive ce qu’il pourra» («Будь что будет») остановился в шаге от Сергея и под одобрительные кивки товарищей начал ломать комедию:
– Добрый день, сэр! Как вам наш островок?
– Мило, – ответил Сергей.
– Вам не приходилось бывать здесь раньше? Например, в прошлом году? – продолжал валять дурака Француз. – Не провели ли вы здесь отпуск?
– Я-то ладно. Меня и волной с борта могло смыть. А вот вы что здесь делаете? Втихаря от Муслима закапываете золотые луидоры?
– Кто ты? – посерьезнел Француз.
– Меня зовут Сантос, – ответил Говоров.
– Сантос?.. Так звали моего попугая. Болтливая была птица. Ее слопал корабельный кот. Так что ты здесь делаешь, Сантос?
«Жду вас», – напрашивался ответ. Но Говоров не стал отнимать инициативу у этого человека.
– Последний раз мы высаживались здесь пять недель тому назад. Если и дальше будешь говорить полунамеками или вообще молчать, прождешь нас еще столько же. И это будет самым мягким наказанием.
– Раз мое имя тебе ни о чем не говорит, значит...
Неожиданно на помощь ему пришел человек, на правом виске которого мастер тату оставил несмываемую надпись: «Da bin ich zu Hause» («Здесь я дома»). Ее Сергей увидел, когда этот человек повернулся к нему боком, встав между ним и Французом, и что-то тихо сказал последнему.
– Так-так, – обронил тот с озабоченным видом. И тут же перешел на доверительный тон, обращаясь к островитянину: – Если ты тот, за кого тебя принял мой товарищ, то к тебе сейчас выстроится очередь – пожать руку.
– Меня зовут Сантос. Альваро Сантос, – повторил Сергей, вставая на ноги, невольно продемонстрировав свою наколку, а заодно свежие, казалось бы, кровоточащие шрамы. – А теперь, мать твою, когда мы познакомились, может, отвезешь меня к Муслиму? Если, конечно, он не умер.
– С чего бы ему умереть?
– Смотреть на тебя – смертельная скука.
Резиденция губернатора располагалась в двухэтажном здании, в самом сердце острова, спрятанная за стеной бамбука. В середине двора находился бассейн с пресной водой. Чуть поодаль – беседка, которая формой крыши и размерами больше напоминала шатер.
К резиденции Муслима Говоров подошел в сопровождении уже боевиков Муслима, вооруженных до зубов арабов. Здесь сила «Кохаб-эль-Шемали» демонстрировалась на каждом шагу. Даже на крыше здания, на шпиле которого колыхалось зелено-черное знамя с арабской вязью, Сергей увидел пару пулеметчиков.
– Стой! – отдал приказ сопровождающий, под два метра араб в чалме по имени Амин. Он повернулся к нему спиной, загородив вход в шатер, и что-то сказал по-арабски. Тотчас посторонился и знаком показал гостю, что тот может войти. Но едва Говоров поравнялся с ним, Амин, крепко сдавив его руку, на чистом английском предупредил: – Не приближайся к боссу ближе чем на метр.
– Отпусти руку, – так же четко ответил Сергей, глядя прямо перед собой.
В глубине беседки он увидел человека, с которым вел переписку по электронной почте... Сергей уже не жил ролью Сантоса, а стал им, что подтвердилось в его этой последней мысли о переписке. Он не совладал с собой, как не смог бы сдержаться сам посыльный дона Гальяно, которого коснулась рука человека низшей касты... Он не думал о том, что его могут убить, но точно знал, что убьет этого «неприкасаемого».
Амин крепко сжимал его руку, и Говоров, положив на нее свою, изуродованную пулей, насколько мог, крепко сжал пальцы. Другой же рукой он захватил противника за шею. Сбить его от себя на дальний бок, поднимая захваченную руку, для Сергея было делом техники. А дальше он, подтягивая араба за шею к себе и забегая вокруг его головы, перевернул его. И присел на колено, не давая противнику возможности извернуться. К весу Амина прибавился вес самого Говорова, и первый, приземлившись на голову, не мог не сломать себе шейные позвонки.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
