Книга Прежняя любовь - Дороти Кумсон

— Эта версия имеет не меньше прав на существование, чем утверждение, что Ева Бритчем умерла, скатившись с лестницы

— Ах, ну да, — говорю я, потому что не знаю, что еще тут можно сказать.

В комнате воцаряется тишина. Она растягивается, как резина. Она бесконечна. Кажется, госпожа Морган считает, что нарушить эту тишину должна я. Но я не испытываю ни малейшего желания это делать. Что я могу сказать в ответ на эти скороспелые обвинения и бессмысленные вопросы?

— Прошу прощения, но я была обязана привлечь ваше внимание к такой возможности, — наконец говорит сержант Морган.

— Ничего подобного, — тихо отвечаю я. — Вы хотели меня огорчить. Вы хотели отравить наши с Джеком отношения подозрениями. Но я не понимаю, зачем вам это нужно.

— Я вовсе не желаю, чтобы вы в чем-то подозревали мистера Бритчема. Я просто хочу, чтобы вы были в курсе. Мы не закрыли дело о смерти Евы Бритчем, потому что у нас имелись на то веские основания.

— Как и на то, чтобы освободить Джека, так и не предъявив ему обвинения, — парирую я.

— Все не так просто, миссис Бритчем. Когда мы расследовали прошлое Евы Бритчем, или Евы Квеннокс — под этим именем она была известна до замужества, — мы столкнулись с информацией, бросившей на мистера Бритчема тень подозрения. Скажем так, если бы мой муж узнал обо мне нечто подобное, я ничуть не удивилась бы, если бы он свернул мне шею и сбросил мое тело с лестницы, пытаясь скрыть факт убийства.

Я снова перевожу взгляд на Джека, и у меня все обрывается внутри, так как я вижу, что он уже не смотрит на сержанта Морган с ненавистью, которую он, вне всякого сомнения, к ней испытывает. Вместо этого он уставился в пол. Его руки скрещены на груди, волосы упали на лоб, а поза напоминает плакучую иву, склоняющуюся к земле за поддержкой и утешением. Он не злится. Он пытается удержаться на грани нервного срыва.

— На что вы намекаете? — спрашиваю я, переключая внимание на нашу незваную гостью. Мне больно оттого, что ей удалось меня заинтересовать и что это так ударило по Джеку. Что из сказанного ею привело его в такое состояние?

— Меня никто не уполномочивал вам это рассказывать, — отвечает она, торжествуя, потому что ей удалось пробудить во мне любопытство и в результате достать нас обоих. И первое и второе способствует зарождению в моей душе подозрений относительно Джека, чего она, собственно, и добивалась с самого начала. — Мне нужно всего лишь, чтобы вы были осторожны. Я не хотела бы, чтобы с вами произошел еще один несчастный случай.

Если бы со мной произошел еще один несчастный случай, желательно со смертельным исходом, она была бы на седьмом небе от счастья. Она в то же мгновение оказалась бы рядом со мной, спеша объявить меня мертвой и защелкнуть наручники на запястьях Джека. Она не просто злобная. Она мерзкая и жестокая интриганка. Я закусываю губу, чтобы удержаться и не сказать ей все, что о ней думаю. А также чтобы не сообщить ей, что если бы я не знала наверняка, что Джек не убивал Еву, то своими сегодняшними откровениями она могла бы меня просто уничтожить.

— Вы не могли бы уйти? — прошу я сержанта Морган.

— Конечно, конечно, — отвечает она, изображая озабоченность и явно радуясь тому, что сильно меня зацепила.

— Мне надо приложить мазь к ранам и принять обезболивающие препараты, — добавляю я. — И мне необходимо это сделать сию секунду. Я проводила бы вас, но мне очень трудно ходить, потому что моя левая нога получила серьезные повреждения, как и многие внутренние органы. Врач, снимавший швы с ран на голове, сказал, что мне следует избегать стрессов и даже переживаний. Я думаю, теперь вы понимаете, почему мне не хочется беседовать о возможности других несчастных случаев. — Госпожа Морган судорожно сглатывает. В ее глазах мелькает нечто, отдаленно напоминающее раскаяние. Ее безымянный спутник поглядывает на нее с явной антипатией. Он тоже не в восторге от ее методов и выбранного ею момента. — Но теперь, когда вы сделали все возможное, чтобы вложить в мое сознание мысль о том, что мой супруг — предполагаемый убийца, что вы хотите спасти меня от еще одного несчастного случая или даже смерти, я уверена, что буду в полном порядке. Я уверена, что это нисколько не замедлит процесса моего выздоровления.

Она покидает мой дом, не проронив больше ни единого слова, но сопровождающий ее полицейский грустно улыбается мне на прощанье, давая понять, что не одобряет действий своей коллеги и не верит в то, что Джек является убийцей.

Джек не шевелится, пока не раздается щелчок захлопнувшейся за полицейскими двери. Только теперь, когда он знает наверняка, что мы остались одни, он поднимает глаза и встречается со мной взглядом. Я чувствую запах горелой резины, ощущаю под собой вздыбившееся сиденье, со всех сторон слышен скрежет металла. Все мои внутренние органы болезненно сжимаются, реагируя на эти неожиданно нахлынувшие воспоминания, которые я изо всех сил пытаюсь отогнать прочь. Мы продолжаем пристально глядеть друг другу в глаза.

— Прости, — устало говорит Джек. — Я должен был ее остановить.

— Не думаю, что ее хоть кто-нибудь смог бы остановить, — отвечаю я.

— Она умеет заставить меня испытать…

— Чувство вины?

Он кивает.

— Несмотря на то, что я этого не делал, — заканчивает он. — Я ее не убивал.

— Я знаю, — говорю я. — У меня и в мыслях не было, что это сделал ты. Я знаю, что ты на это не способен.

Мне хочется расспросить его обо всем остальном. Мне хочется узнать, что из прошлого Евы могло навести их на мысль, что ее убил Джек. На что, относящееся к Еве, намекнула госпожа Морган? Почему гнев и возмущение Джека сменились испугом и отчаянием? Но я не могу его об этом спрашивать. Это будет разговор о Еве. А из всех разговоров о Еве, которые никогда не состоятся, эта беседа имеет меньше всего шансов на успех.

— Ты не мог бы принести мои лекарства? — прошу я Джека.

— Конечно, мог бы, — вставая, отвечает он. — Сейчас принесу.

Оставшись в одиночестве, я закрываю глаза. Мне очень легко представить себе Еву. Она улыбается, ее глаза светятся, она одета в розовое платье.

Какие тайны у тебя были, Ева? Должна ли я попытаться их раскрыть?