Так почему же она лишь пожала ему руку в конце дня и проводила до машины? Она даже не поцеловала его на прощание. Вовсе не потому, что ее так напугал Питер, а потому, что она бы не смогла этого перенести.
Она, должно быть, просто сошла с ума. Такой прекрасный кандидат уже был в ее руках, а она, не раздумывая, выпроводила его за дверь.
Ее мысли вернулись к Кристоферу. Ну почему вдруг какой-то рабочий, всего-то и умеющий, что хорошо заваривать чай, обвораживать уток и улыбаться так, что у нее внутри все переворачивается, никак не выходит из ее головы? Почему только его она представляет в роли своего спутника жизни? И куда делся ее рациональный подход к выбору мужа?
Глория оперлась плечом на входную дверь и закрыла лицо руками. Ей казалось, что она знает ответ на этот вопрос, но ей не хотелось признаваться в этом даже себе самой. Разве ее прошлый роман не научил ее ничему? Разве она не убеждала всех вокруг, что мужа нужно выбирать с холодной головой? Да этот Кристофер и не подходил ей вовсе! У него не было высшего образования, а, может быть, даже и среднего. Она сомневалась, что у него был хоть один приличный костюм.
Что теперь делать? Она почувствовала потребность подышать свежим морским воздухом и направилась на пляж. Сегодня она уж точно не напорется там на Кристофера. Ведь сегодня пятница, а по пятницам у него, как обычно, свидание. Так что она прогуляется по пляжу в гордом одиночестве.
От одной мысли о том, что сейчас проделывает Кристофер со своей женщиной, ей стало плохо. Почему это должно ее занимать? Она постаралась выбросить его и его возможные любовные приключения из головы. Ведь у него-то прекрасно получается вычеркивать ее из своей жизни!
Она присела на плетеное кресло и расстегнула сандалии. Глория, ты просто идиотка! Такой экземпляр был в твоих руках, а ты отпустила его на все четыре стороны!
Она оставила туфли на лужайке, а сама направилась на пляж. Она проклинала Кристофера за то, что он встретился на ее пути, иначе она бы сейчас мирно беседовала со Стефаном Нортоном, обсуждая детали их свадьбы.
Она чувствовала себя совершенно потерянной и неприкаянной, разрываясь между Доктором Нортоном, который ей подходил, и Кристофером Тарди, который был ей нужен. У нее не было сил стоять, и она опустилась на песок, обхватила колени и задумчиво уставилась на море. Мерный звук набегающей волны, всегда такой умиротворяющий, на этот раз не мог успокоить ее. Где-то далеко пронзительно закричала чайка, и Глория вздрогнула от неожиданности. Она уперлась подбородком в колени и закрыла глаза, глубоко вдыхая пряный воздух, пытаясь восстановить подорванную уверенность в себе, однако это у нее не очень получалось.
У нее не осталось ни кандидатов в мужья, ни времени. В следующий четверг ей надлежит встретиться с влиятельным владельцем компании К.О. Тайлером. Первоначально она планировала посвятить первую половину следующей недели оформлению необходимых документов и проведению бракосочетания. Если что-то чудесным образом не изменится до утра понедельника, то ее затея полностью провалится.
Неожиданно она услышала звук, который явно не относился к звукам вечерней природы. Она подняла глаза и замерла. Кто-то определенно выходил из моря, и на миг у Глории возникло чувство, что это уже однажды было с ней. Да, вот так же всего несколько дней назад Кристофер выходил из морских волн. Но на этот раз на нем были плавки.
Она была удивлена, что он остался дома, и ее неожиданно охватило чувство облегчения. Она презирала себя за это, но никак не могла подавить радость. Она была так благодарна небесам, она была просто вне себя от восторга, что он сейчас не где-то с другой женщиной.
Он не сразу ее заметил и резко остановился всего лишь в шаге от нее.
— Привет! — сказал он, убирая мокрые волосы с лица. — А я чуть на вас не наступил.
Окутанная своим мрачным настроением, словно коконом, Глория ничего не сказала, надеясь, что в темноте он не увидит ее выражение лица.
— Что вы здесь делаете?
Его выпуклая грудь тяжело вздымалась после энергичного плаванья.
Она молча пожала плечами, смотря в песок прямо перед собой.
— Мне было так… — Она не знала, как закончить предложение. Зачем ему знать, что с ней происходит. Ведь ему по большому счету наплевать на все ее проблемы. — Мне просто захотелось посидеть на берегу.
— Посидеть в темноте, сжавшись в комочек? Что-нибудь случилось?
Она не отдала должное его догадливости.
— Я сижу в темноте, сжавшись в комочек, потому что я люблю сидеть в темноте, сжавшись, в комочек! Все понятно?
Он не сразу ответил, но и не ушел.
— Конечно.
К ее удивлению, он уселся рядом с ней.
— Надо полагать, таким образом вы выражаете свою радость по поводу скорого бракосочетания?
Ей не хотелось пикироваться с ним, так что она соврала:
— Да. Мы, дохлые рыбы, имеем обыкновение именно так праздновать помолвку.
— Ясно. — Он скептически хмыкнул и оглядел ее. — И кто же этот счастливчик — Долговязый, Сексуальный Маньяк или Жизнелюб?
Она подняла на него глаза.
— Кстати, тот, кого вы называете жизнелюбом, просто чудесный человек. Он остроумен, обходителен, у него совсем нет недостатков.
Она не могла долго смотреть на него и отвернулась.
— Значит, Жизнелюб?
Какое он имеет право сыпать соль ей на рану?
— Вас это не касается.
Звук волны, набегающей на берег, долгое время оставался единственным звуком.
— А почему же тогда вы такая грустная? Получается, что ваш план удался на все сто процентов. Вы сейчас должны задирать нос повыше, напоминая мне: «Я ведь говорила!»
Она посмотрела на него, стараясь скрыть свое подавленное настроение от его испытующего взгляда. Он был вполне серьезен, и ей даже показалось, что в его глазах читалось сочувствие.
Больше не в силах лгать и держать свою грусть внутри, она покачала головой.
— Я никого из них не выбрала. — И ее голос дрогнул. Она незаметно вытерла тыльной стороной руки непрошеные слезы. — Но я не теряю надежды, — быстро добавила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Я верю в себя. И я своего добьюсь.
— Я не совсем понял, — удивленно сказал он. — Если этот человек был так хорош, почему вы ему отказали?
Глория лишь покачала головой, не в состоянии вымолвить ни слова, боясь, что она тут же расплачется, как только раскроет рот.
— Неужели до вас наконец дошло, что нельзя использовать других людей в своих целях?
— Да не собиралась я никого использовать, сколько раз можно это говорить! — Глория бросила на него злой взгляд. — Раз так, я больше ничего не скажу, — надулась она, — вы ведь все равно ничего не понимаете.
Не могла же она чистосердечно поведать ему, какую роль сыграла его мужская привлекательность в провале ее гениального плана?
