Стоя посреди комнаты, Камерон зажмурился. Он хотел забыть глаза матери, полные гнева и боли.
Она всегда предостерегала его — никого на этом свете нельзя любить.
И вдруг Камерон почему-то подумал о Лекси. Боже, почему он решил, что может вернуться сюда, что снова может быть с Лекси? Он не имел права быть с ней! Он не мог дать ей того единственного, без чего она не могла жить — любви.
Камерон вышел из дома, оставив дверь распахнутой настежь.
— Камерон, наверное, у себя, — сказала Лекси, выглядывая из окна кухни.
Наконец-то она закончила чистить Идино серебро. Ида весь день пекла пироги. Поскольку ей была известна способность внучатой племянницы сделать несъедобным любое блюдо, за которое бы она ни бралась, ее помощь в этой сфере была решительно отвергнута. Лекси было поручено сервировать стол.
— Может быть, он пошел в маленький дом, — сказала Ида, стоя спиной к внучке и вымешивая тесто.
Весь день она готовила и прибирала в доме. Она была убеждена, что Гарри все же приедет на вечеринку — что бы там ни говорила Лекси. И конечно, все должно быть в идеальном порядке к его приезду.
Лекси уже махнула рукой на все попытки отговорить Иду от этой, как она считала, безумной идеи.
— Что?
Лекси уставилась на Идины локти.
— Я попросила его пойти посмотреть, все ли там в порядке после ремонта, — объяснила Ида. — Сегодня приедут очень перспективные клиенты. О, да они будут совсем скоро! Надо вымыть руки, — добавила она, посмотрев на часы.
Лекси нахмурилась. Она помнила, как уговаривала Камерона зайти в этот дом. Но он не хотел. Это беспокоило ее, однако она старалась не обращать внимания — жить моментом, как они решили. Но теперь что-то по-настоящему встревожило ее. Наверное, тень, промелькнувшая в его глазах, когда он говорил о своей матери…
— Ида, я ненадолго отлучусь.
Не дожидаясь ответа, Лекси выскочила из кухни, пробежала через гостиную и вышла на улицу. Она быстро пересекла лужайку, сразу же заметив открытую дверь маленького дома. Войдя внутрь, она позвала Камерона, но кругом была тишина.
Обойдя комнаты, Лекси поняла, что его здесь нет.
В коттедже ее также встретило безмолвие. Машина Камерона стояла на улице у подъезда.
И тут необъяснимый страх закрался ей в душу.
— Камерон! — крикнула она, приоткрыв заднюю дверь.
Никто не ответил.
Глава 10
Куда бы ни направился Камерон, он пошел пешком, заключила Лекси. Он мог пойти в город — это в нескольких кварталах отсюда. Но скорее он выбрал какое-нибудь тихое, укромное место. И тут она вспомнила про ручей.
С силой захлопнув за собой дверь, Лекси быстрым шагом перешла через двор. Сразу за рядом домов были заросли дубов и орешника, постепенно переходящие в лес. Лекси уверенно миновала невысокую поросль кустарника, на каждом шагу узнавая сладкий запах жимолости, разогретой сосновой коры и хвои. Вскоре невдалеке послышалось тихое журчание воды, бегущей по камням.
Камерон сидел на большом камне у ручья, спиной к ней. В руках у него была длинная палка — он задумчиво водил ею в чистой воде.
Лекси замедлила шаги. Ее сердце учащенно билось. Внезапно ветка хрустнула под ее ногой. Камерон не обернулся.
Он показал ей это местечко у ручья в то самое лето, когда спас ее от муравьев — в первое лето их дружбы. С тех пор они проводили здесь целые дни напролет, плескаясь в воде, бегая между деревьями. Здесь они впервые поцеловались.
Лекси села рядом с ним, коснувшись его плечом.
— Привет.
Она выжидательно уставилась на него. В конце концов он поднял на нее глаза — в них плескалась жгучая боль.
— Ида напекла целую гору пирогов, — сказала Лекси, чтобы не молчать. Камерон снова стал смотреть на воду. — Она все еще думает, что Гарри приедет. Надежда умирает последней, верно?
Неожиданно она поняла, что говорит не об Иде. Она имела в виду себя и Камерона и надежду, которая жила в ней все эти пять лет, — надежду, что он вернется к ней.
А теперь она боялась, что он опять ускользнет от нее. Может быть, он никогда и не принадлежал ей — скорее, он принадлежал призракам, которые постоянно преследовали его.
— Для начала нужно иметь надежду, как ты думаешь? — не спросил, а констатировал Камерон.
Он продолжал смотреть вниз, на торопливое течение ручья. Предвечернее солнце проникало через кроны деревьев, играя бликами на воде. Какое обманчивое ощущение покоя!
— Ну как, рабочие потрудились на совесть? — осторожно поинтересовалась Лекси.
— Что? — Камерон вскинул на нее глаза, но тут же пожал плечами. — А! Все в порядке.
Он снова отвернулся и опустил палку в воду. На его скулах заходили желваки — было видно, что он борется с собой.
— Мне не надо было возвращаться в Блоссом, — наконец сказал он ровным голосом.
— А я рада, что ты вернулся.
Камерон фыркнул.
— Ну да. Ты была страшно рада видеть меня, не так ли?
И он устремил на нее испытующий взгляд. Лекси была очень серьезна.
— Конечно, ты прав. Я все еще сердилась на тебя, да и на себя, за то, что произошло пять лет назад. — Лекси провела языком по внезапно пересохшим губам. — А главное, я не понимала, почему же все так кончилось тогда.
Камерон вновь пожал плечами и отвел взгляд.
— Ты знаешь, что случилось. У меня появилась работа, а ты не захотела ждать.
— Нет, — отрезала Лекси. — Работа была только предлогом. Я права?
Камерон молчал.
— Если бы не подвернулась эта работа, нашлась бы другая. А если бы я согласилась ждать, то произошло бы еще что-нибудь непредвиденное. — Лекси заметила, что говорит все громче, и попыталась успокоиться. — Причина, по которой ты не хотел жениться на мне пять лет назад, никак не связана с работой. Все дело в твоем прошлом, ведь так?
Ну вот. Наконец-то она высказала подозрения, которые крепли в ней уже несколько недель.
— Я не хотел себя связывать, — сказал Камерон тихо и спокойно, как будто разговор шел о погоде. — Ты знаешь это. Мы говорили об этом, когда назначали эту свадьбу.
— В таком случае тебе не надо было жениться на мне, — заявила Лекси. — Ребенок, знаешь ли, довольно сильно связывает. Камерон, ты боишься не обязательств. Это страх, признайся?
Камерон не ответил.
— Я не оставлю тебя в покое, как делала это раньше, — решительно проговорила Лекси. — Когда мы начинали говорить о чем-нибудь личном, ты уходил в себя, и я тебе позволяла это.
Камерон постучал палкой о камень.
