Ари судорожно ловила воздух ртом, пока он, причиняя ей сладкую муку, отбросил шелковистое покрывало волос, и ее грудь открылась, вся залитая золотистым светом.
— Джошуа, — выдохнула она, и сорвавшееся с ее губ имя рассыпалось на множество звуков, когда его пальцы, преодолев преграду, проникли под лифчик.
Он наклонил голову, черные пряди смешались с белокурыми локонами, и Ари откинулась назад, почувствовав, как его губы коснулись губами се груди, Она застонала, впервые услышав голос собственной страсти. Тяжело дыша, она прижала ладони к его груди и на дрожащих ногах чуть отступила назад.
— Сними это, — прошептала она срывающимся голосом, указав на его свитер. И увидев, как лицо Джошуа расплылось в улыбке, подумала, что не может быть ничего прекраснее на этом свете.
У нее захватило дух, когда он отбросил свитер, большой зеленой птицей мелькнувший в воздухе, и душа ее поднялась в заоблачные выси, где прежде никогда не бывала. Она тихонько вздохнула, когда перед ее глазами предстала сильная мужская грудь с темной порослью курчавых волос, треугольником спускавшаяся по мускулистому животу и исчезающая под поясом брюк.
— Ты такой… такой замечательный, — простодушно прошептала она, и Джошуа не мог. справиться с собой. Откинув голову, он едва сдерживал переполнявшую его радость. Она сменилась мучительным наслаждением, когда руки Арианны, задержавшись на его груди, начали свое путешествие по его телу, и, наконец, проникли под пояс брюк. При этом она умудрялась соединить в своем взгляде невинность юности с умудренностью зрелости.
Джошуа опустился на колени, увлекая ее за собой. Осыпая ее грудь поцелуями, он торопливо расстегивал ее джинсы, еще секунда и все препоны рухнули. Огонь камина заливал их тела золотистым светом. Опираясь на локти, Джошуа не сводил глаз с Арианны, секунда-другая — и их тела слились в единое целое.
Глава 18Арианна улыбнулась во сне. Поглубже забравшись под теплое пуховое одеяло, она потянулась туда, где должен быть Джошуа. Ее брови чуть приподнялись, когда рука наткнулась на пустую подушку. Арианна подняла голову и прислушалась, низкий отдаленный звук, пробиваясь сквозь дремоту, окончательно разбудил ее. Резко открыв глаза, Арианна нахмурилась. «Вездеход», — печально подумала она, чувствуя, как хрупкий кокон спокойствия, окутывавший ее во сне, разрушился и исчез. Навсегда.
Она оперлась на локоть и уныло оглядела спальню Джошуа. Блеклый свет утра проникал через заснеженные окна, за которыми белые облачка подтаявшего снега отчаянно цеплялись за ветки сосны. Совсем как я, подумала Арианна, вспоминая, как Джошуа принес ее наверх, и она, наконец, уснула, простившись с темнотой ночи, которой суждено уступить место рассвету, что означает конец ее пребыванию в этом доме.
— Прекрати. — Она вздрогнула от звука собственного голоса, раздавшегося в пустом доме. — Ты же собираешься выздороветь и вернуться сюда.
Она заставила себя сделать несколько глубоких вздохов, стараясь заглушить внутренний голос, твердивший, что она никогда не поправится — если Джошуа не смог ее спасти, то и никто не сможет.
Покинув теплый уют постели, Арианна принялась одеваться, удивленно изучая собственное тело. Все должно выглядеть иначе, думала она, натягивая джинсы на бедра, которые ласкал Джошуа, глядя, как руки, которые он сжимал в порыве страсти, прячутся в рукава свитера. Она была почти уверена, что обнаружит следы его ласк, и, не обнаружив их, испытала легкое разочарование.
Она спустилась вниз, здесь рев мотора звучал громче, и ее сердце сжалось от мысли, что еще несколько часов и им придется проститься. «Только на время», — успокаивал ее Джошуа. Но что если он ошибается?
Она замерла на полпути между лестницей и кухней, парализованная этой мыслью. После двух лет постоянного страха только здесь, с Джошуа, она наконец ощутила безмятежность нормального бытия. Что если она упускает свой единственный шанс на исцеление?
«Не думай об этом, — одернула себя Арианна. — Ты поправишься независимо от того, где находишься, потому что вся сила в тебе самой. Джошуа пробудил в тебе интерес к жизни, но остальное зависит от тебя».
«И когда ты выздоровеешь, когда станешь абсолютно нормальной женщиной, достойной Джошуа, ты вернешься сюда и…»
Она прервала свои размышления, прежде чем они ушли в область несбыточных иллюзий. Сначала ей придется потрудиться, шаг за шагом добиваясь осуществления мечты.
Ее взгляд машинально скользнул к окну. Огромные сугробы снега, подтаяв, осели, их остроконечные верхушки округлились и напоминали застывшую морскую пену. Темные тучи цеплялись за вершины гор, сам воздух казался жемчужно-серым, предвещающим беду. Дышать стало тяжелее, словно могучая рука природы стиснула грудь. Не даром Джошуа предупреждал о возможности нового бурана, сейчас она ощущала это всем своим существом.
Она замерла, приоткрыв рот от неожиданной мысли. Он сказал, что дорога в городок займет несколько часов, но если повезет, они доберутся в лагерь к сумеркам. Он не отправится в обратный путь в темноте. Ни она, ни Боб этого не позволят. Это означает, что Джошуа по крайней мере еще одну ночь будет принадлежать ей. Пусть не в этом доме, а в лагере, переполненном застигнутыми непогодой туристами, все равно эта мысль согрела ее сердце.
Арианна прошла на кухню. Отыскала старый стеклянный кофейник с ситечком внутри, поставила на плиту чайник. Чашка кофе поможет ей встряхнуться. Затем порылась в шкафах в поисках арахисового масла, решив, что стоит приготовить бутерброды в дорогу. Это будет лучше, чем бутерброды с колбасой, учитывая, что в кабине вездехода слишком жарко. Она задумалась, нравится ли Джошуа арахисовое масло, и улыбнулась тому, как много и как мало знает о нем.
Она уже принялась готовить третий бутерброд, когда нож вдруг замер в ее руке. Слегка склонив голову к плечу и прищурив глаза, она напряженно прислушивалась.
Она больше не слышала рева двигателя.
Прошла целая минута, прежде чем Арианна перевела дух. Покачав головой, она посмеялась над своей чрезмерной чувствительностью. Просто он уже далеко, вот и все. Он же рассказывал, что дорога длинная и извилистая, невозможно постоянно слышать шум мотора. Но несмотря на эти доводы Арианна так и не смогла отрезать очередной кусок хлеба. Невидящим взглядом она смотрела в окно, прислушивалась к тишине. Ее сердце подсказывало ей, что случилась беда.
Очень осторожно отложив нож, она повернулась и пошла из кухни вниз в холл. «Не медли, но и не паникуй», — говорила она себе, зная, что спешка может привести к приступу, чего она не может себе позволить. Не сейчас. Она шла по длинному коридору, которому, казалось, не было конца. Она уже видела свет в вестибюле, но он не становился ближе. Арианна заставляла себя шагать твердо, не торопясь. Наконец она добралась до чулана.
Неистовые удары сердца, казалось, эхом отдавались в гулкой пустоте помещения.
«Забудь, не слушай, — твердила она, — Если ты услышишь стук сердца и он станет громче и чаще, то это верный путь к панике»,
