— Постараюсь что-нибудь придумать, — пообещала Каран, вспомнив про сеньору Молину.
— И еще вот что. Я пригласил к нам дона Рамиро на рождественский ужин. Как ты думаешь, мы сможем организовать английское Рождество?
— Английское Рождество? То есть индейку, сливочный пудинг и все такое? Но осталось совсем мало времени, всего три дня! — Каран была расстроена и огорчена, что Поль говорит ей об этом только сейчас.
— Я сам раздобуду все продукты и необходимые украшения, — подбодрил ее Поль. — Для дона Рамиро будет в новинку увидеть, как в Англии отмечают Рождество.
— Да уж, в новинку, — мрачно согласилась Каран. — Особенно если индейка будет жесткой, а пудинг вообще несъедобным.
За покупками к Рождеству Каран решила идти сама, все равно ей еще надо было купить подарки для Габриэллы и ее детей, хотя она до сих пор не знала, где они живут. Может быть, для такого случая Бенита станет посговорчивее и откроет ей эту тайну.
Все магазины в городе были празднично украшены, рождественские свечи обвивали яркие ленточки. В некоторых витринах выставили колыбель, но все было сделано гораздо старательнее и красивее, чем обычно в Англии. Фигурки окружали маленькие мельницы, деревенские домики, колодец, речка, которую обозначала полоска из фольги, а над ней из спичек были сооружены крохотные мостики. Везде стояли маленькие рождественские елки, и почти в каждом продовольственном магазине продавались марципановые змейки, кусающие свой хвост.
Каран удалось приобрести несколько симпатичных платьев для Габриэллы и костюмы для детей.
Она сделала кое-какие покупки и в магазине, где работала Бенита, и, обсудив с ней качество кишмиша и кураги, она протянула ей пакет с подарками:
— Это маленькие рождественские сувениры для твоей сестры и ее детей. Если бы я знала, где они живут, я бы сама…
— О нет, что вы! — воскликнула Бенита, потом улыбнулась. — Простите мою невоспитанность. Габриэлла будет очень рада.
— Там куклы для ее дочек, а для мальчиков несколько машинок. Я не знала, что еще им нужно. — Каран вдруг вспомнила трогательную тряпичную куклу, которую оставили на подоконнике.
— Сеньорита Каран, вы так добры. Как сеньор Брук. Он тоже к нам великодушен.
— Тогда почему же ты мне не доверяешь и не даешь адрес Габриэллы?
Бенита покачала головой:
— Не сейчас. Может быть, потом.
Каран пришлось удовольствоваться этим обещанием. Она расплатилась за покупки и направилась к дому сеньоры Молины.
Пожилая женщина поджала губы и выразительно покачала головой в ответ на просьбу Каран порекомендовать ей девушек для работы горничными на весну и лето.
— Это невозможно, — сказала она Каран. — Я не знаю девушек, которые туда пойдут работать.
— Потому что у поместья дурная слава в городе? — напрямик спросила Каран. Лучше сразу узнать, с чем придется бороться.
Сеньора Молина улыбнулась:
— Поместье находится далеко от города, понимаешь? Туда приезжает много туристов из разных стран, и матери не хотят, чтобы их дочери были так далеко, одни, без родительского надзора.
— А если бы гостиница была здесь, в городе, девушки согласились бы там работать?
— Может быть. Во всяком случае, это вероятнее.
Помолчав, Каран сказала:
— В этом году я буду руководить работой горничных и гарантирую, что они будут работать не больше чем пять-шесть часов в день, им вовремя будут платить.
Сеньора Молина вздохнула:
— Если я смогу тебе помочь, я постараюсь. Конечно, это хорошо, что руководить девочками будешь ты, хотя сама еще так молода.
— Тем не менее я достаточно взрослая, чтобы понимать, как создать горничным хорошие условия для работы, — сказала Каран, имея в виду, что постарается защитить девушек от нежелательного мужского внимания.
В утро накануне Рождества Джулия объявила, что она позвала к ним Брука на праздничный ужин:
— Я просто не могла оставить этого беднягу в одиночестве жевать свой каждодневный омлет, пока мы тут будем пировать веселой компанией.
— Все равно я пригласила бы «этого беднягу», — ответила Каран.
Но Поль был заметно этим раздосадован:
— Я специально просил дона Рамиро прийти одного, чтобы у нас получилась приятная четверка.
— Прости, Поль, — извинилась Каран. — Если вы с доном Рамиро намерены обсуждать деловые вопросы тет-а-тет, думаю, мы с Джулией пойдем вам навстречу и не дадим Бруку нарушить ваши планы своим присутствием.
Джулия весело рассмеялась:
— Осторожнее, Поль, а то останешься на Рождество один, будешь курить сигары и попивать вино, в то время как Каран с доном Рамиро уединятся где-нибудь в уютном уголке, а мы с Бруком пойдем к заливу слушать меланхоличный шум прибоя.
На душе у Каран заскребли кошки: у нее не было никакого желания оставаться с доном Рамиро в уютном уголке, и еще меньше ей понравилась бы прогулка Джулии с Бруком по берегу в обнимку. Она отмахнулась от этой глупой мысли. Можно подумать, она ревнует Брука!
Рождественский ужин на редкость удался. Каран положила немало усилий на каждое блюдо праздничного меню, особенно на индейку, которую Поль каким-то чудом достал в самый последний момент.
К концу трапезы всем разлили грог. За столом царили веселье и оживленная болтовня.
Прежде чем уходить, дон Рамиро поблагодарил Каран за все ее хлопоты и превосходный ужин.
— Непременно приходите к нам на Новый год, — пригласил он, пожимая ей руку, и несколько запоздало добавил для остальных: — И вы тоже, разумеется.
— Прошу извинить нас, дон Рамиро, — тихо проговорил Брук. — Но мы уже приглашены на Новый год. И Каран тоже.
— Приглашены? — удивилась она.
— В полночь мы будем есть наши двенадцать виноградин.
Дон Рамиро улыбнулся:
— Каран может съесть свои ягоды и у меня в доме.
Брук покачал головой:
— Я первым ее пригласил, но Каран, конечно, поступит как пожелает.
— Мы сообщим вам позже, где будем встречать Новый год, — вмешалась в разговор Каран, стараясь примирить спорщиков.
Проводив дона Рамиро, Джулия полюбопытствовала, почему так важно есть на Новый год виноград.
— А это старинный испанский обычай, — ответил Поль. — Съедают одну виноградину за каждый предстоящий месяц. Кажется, это приносит удачу.
— Там есть еще другой смысл, — сказал Брук. — Но это не важно. Я буду не в обиде, где бы вы ни решили съесть свои виноградины.
Голос Брука стал неожиданно холодным, и Каран никак не могла понять почему.
— В свое время я сообщу, в чьем доме произойдет это знаменательное событие, — сказала она беспристрастно.
