— Прости, Синтия, но мне необходимо уйти.
Голос Николаса ворвался в ее мысли и вернул в реальность. Подойдя к мужчине вплотную, она коснулась губами его щеки и промурлыкала:
— Разумеется, дорогой. Я тебе позвоню…
Синтия вышла из комнаты, а Николас, дождавшись, когда шаги гостьи смолкнут, схватил с чайного столика фарфоровую статуэтку и запустил ее в стену. Глядя на осколки, оставшиеся от хрупкой вещицы, он ощутил себя столь же разбитым.
Только подумать! Лаванда, которой он доверял и которую считал своим другом, скрывала от него местонахождение Песчаного Лотоса! Как же она, должно быть, смеялась над ним, когда он рассказывал ей о своей любви к гейше, о том, как страдает без нее…
Внезапно лицо Николаса приобрело жесткое выражение. Вызвав дворецкого, он приказал подать машину к входу.
— Я хочу узнать побольше о той игре, которую ты со мной затеяла, Лаванда, и сделаю это. Тебе придется многое объяснить мне…
— Где Лотос?
Это было первое, что услышала Лаванда, когда открыла дверь Николасу. Он прошел в квартиру и направился в спальню, по пути заглянув в ванную комнату.
Изумленная его поведением молодая женщина поспешила следом. Она попыталась узнать, чем вызван неожиданный визит Николаса к ней, и спросила:
— Что происходит?
Убедившись, что кроме Лаванды в квартире больше никого нет, Николас остановился, сложил руки на груди, посмотрел на нее и произнес:
— Именно это я и хотел узнать у тебя. Где Лотос?
— Не понимаю, о чем ты? — Лаванда постаралась ничем не выдать охватившего ее смятения. — Что значат подобные вопросы?
— Прекрасно понимаешь. Мне все известно.
Николас устремил на женщину внимательный изучающий взгляд. И она, не выдержав подобного давления, отвела глаза в сторону, промолвив:
— И все же…
— Я встретил Лотос… — сказал Николас и многозначительно замолчал, намекая на то, что дальнейшее Лаванде и так ясно.
— Здесь, в Лондоне? — Молодая женщина постаралась, чтобы ее голос прозвучал достаточно удивленно. Она еще не знала, что привело к ней Ридли, и намеревалась пока все отрицать.
— Браво! Какое самообладание! — Николас зло и громко рассмеялся. — Ты прекрасно изображаешь неведение.
— А почему я должна быть в курсе? — Лаванда решила, что лучшая защита — это нападение.
— Потому, что ты единственная, кто был знаком с гейшей в Токио и к кому она могла обратиться за помощью в Лондоне. Кроме того, приглашение на маскарад я получил от тебя…
Несмотря на внешнее спокойствие, в душе Николаса клокотал гнев, готовый выплеснуться в любую минуту. Ему и так стоило немалых усилий сдерживать себя, а стоящая перед ним особа еще имела наглость все отрицать!
— Это простое совпадение.
Лаванда решила прекратить разговор, чтобы уйти с зыбкой почвы, которую уже ощущала под своими ногами. Она повернулась, собираясь оставить Николаса в одиночестве, но он схватил ее за запястье.
— Постой… — Почувствовав, что инициатива выскальзывает из его рук, Николас решил использовать последний козырь. — А то, что номер машины, на которой уехала из клуба Лотос, зарегистрирован на твое имя, — тоже совпадение?
— Ты сам видел? — Лаванда замерла в ожидании ответа. Мысленно она уже кляла себя за неосмотрительность. Если Николас проследил за японкой…
— Увы, номер запомнила Синтия, но у меня нет причин не доверять ей, — сообщил он, не сводя с собеседницы подозрительного взгляда.
— Синтия Бойль?! — От этого известия у Лаванды стало спокойнее на душе и былая уверенность вернулась к ней почти в полной мере. — Неужели ты стал слушать женщину, в списке врагов которой я занимаю первое место?
— Так она солгала?
Николас задумался. Видимо, ее слова зародили в нем какое-то сомнение. Почувствовав его замешательство, Лаванда воспрянула духом.
— А ты как считаешь?
Он ответил не сразу. Вне себя от волнения, Николас прошелся пару раз по комнате, резко остановился и с раскаянием произнес:
— Прости. Я вел себя глупо.
Лаванда кивнула и сочувственно улыбнулась, давая ему понять, что нисколько не сердится. Видит Бог, ей хотелось обнять Николаса, заставить его забыть свою Лотос и обратить внимание на нее, Лаванду. Так невыносимо было видеть его страдающим!..
— Да, тяжело, когда любимая женщина отказывает во взаимности.
— Что ты сказала? — Николас внезапно насторожился, но Лаванда не заметила первых симптомов опасного разоблачения и повторила:
— Лотос не должна была говорить, что не любит тебя, — печально вздохнув, произнесла молодая женщина.
— Откуда ты знаешь? Я не рассказывал этого, — сухо произнес Николас. Прежняя подозрительность вернулась к нему.
Лаванда с опозданием осознала совершенную ошибку и попыталась в очередной раз выпутаться. Она неопределенно взмахнула рукой.
— Так, догадалась.
Однако на этот раз Николас не спешил верить ей. Лаванда явно пыталась от него что-то утаить, и он решил докопаться до истины во что бы то ни стало.
— Невероятно! Слишком много догадок. Одно из двух: либо ты ясновидящая, либо что-то скрываешь. Я склонен верить в последнее.
Загнанная в угол Лаванда молчала. Ее мозг работал в поисках выхода. Меньше всего она хотела открыть Николасу правду при подобных обстоятельствах.
— О боже, Лаванда, разве ты не видишь, как я измучен? — неожиданно устало произнес Ридли. — Для тебя не секрет, что значит для меня потеря возлюбленной. После ее исчезновения в Токио жизнь утратила для меня смысл, но в моей душе всегда теплилась надежда на то, что однажды она вернется и одарит меня ответной любовью…
Николас посмотрел на Лаванду полными муки глазами.
— Когда я увидел Лотос там, на маскараде, я поверил, что чудеса происходят и в реальной жизни, однако и представить не мог, чем это для меня обернется… Я вовсе не стремлюсь тебя разжалобить, но без нее мой мир рушится с невероятной скоростью, и только ты в силах спасти те крохи, что от него еще остались…
Лаванда слушала Николаса, и в сердце ее рождалась ненависть к Лотос — иллюзии, которая, странным образом став чем-то самостоятельным, отняла у нее любовь дорогого человека.
— Все! Я больше не могу слышать о ней! — неожиданно заявила Лаванда. — Пойми, Николас, Песчаного Лотоса нет! Ее никогда не существовало. Она всего лишь придуманный мною образ!
Николас запрокинул голову и рассмеялся, потом взглянул на Лаванду и вновь рассмеялся. Все услышанное было принято им за шутку. Но шутить можно до определенного предела, и он намеревался напомнить об этом стоящей рядом женщине.
— Что ты такое говоришь? Лотос не существует? Но я ведь сжимал ее в своих объятиях, целовал в губы…
