Книга Мир мечтаний - Светлана Алешина

Лариков бодрствовал с того самого момента, как поднял с кровати меня. Так что поворчать, что не дают выспаться, мне не удалось.

С какой стати? Если твой босс сам отказывает себе в личных удовольствиях, то все по справедливости!

На кухне молча страдала вместе с нами бедняга Лиза — его большая любовь и тоже детектив. Она страдала довольно плодотворно, так как успела сварить нам кофе. Теперь мы сидели, пили кофе и разговаривали. Если, конечно, это можно назвать разговором.

— Получается, что, оставшись без денег, Аржановы будут вынуждены продать фирму, — сказал Лариков. — Вот такие пироги! Не квартиру же им продавать…

— Ничего не поняла, — развела я руками. — Они же могут прожить на зарплату?

— Нет, — покачал головой Ларчик. — Лямин влез в долги. И эти долги ему согласны простить, но при этом он должен отдать фирму. А фирма-то не его! Она принадлежит Виктории Аржановой — вполне официально. По завещанию. Папа у нее был умный, фирма — фактически акционерное общество, и основной пакет — у нее. Самому Виталику принадлежит столь незначительное количество акций, что я бы на его месте застрелился… А тут еще его дамочка. Последнее время отношения с Викой у него вообще развалились — особенно после похищения Алисы. Вот тоже странность! Будто его все это не касалось! Поэтому, естественно, я прощупал его на причастность. Признаться, очень велико искушение подбить все бабки под него, но он никак не вяжется с байкерами. Про Тарасюков он никогда не слышал или просто вид делает, что не слышал. Забрать Алису из школы он просил жену и никому больше ничего не говорил.

— Однако они знали, что его там не будет… — усмехнулась я. — Значит, этого типа никак не притянешь к похищению?

— А если в качестве заказчика? — задумчиво спросила Лиза.

— И тут у него чисто! Для того, чтобы заказать, надо заплатить, так? А чем он заплатит?

— Ну, хорошо. А кому он должен?

Это уже я. Я почти проснулась. Ко мне вернулась способность мыслить.

— Он не говорит. У меня вообще создалось впечатление, что он смертельно боится этого человека. Я, конечно, попробую еще раз с ним поговорить сегодня, но…

— Тогда при чем тут Таня? — спросила я. — Понимаешь, Ларчик, у меня сложилась вот какая картина — Таня что-то знала. Может быть, она узнала это в свой последний день, и это стоило ей жизни…

— Или она попыталась унести деньги, подложив «куклу», — усмехнулся Ларчик. — Жаль, что этого у нее уже не узнаешь.

— Ситуация вообще печальная, — вздохнула я. — Все, кто мог хоть как-то пролить свет на эти обстоятельства, предпочли в срочном порядке отправиться к праотцам… Остается надеяться на счастливую случайность, которая все-таки поможет нам понять, что там такое произошло. Пока я чувствую себя лягушонком в темном колодце, и никаких мистических озарений! Наоборот, чем дальше в лес, тем больше дров!

— Я бы все-таки не сбрасывала этого Лямина со счетов, — задумчиво проговорила Лиза. — Конечно, это не мое дело, но… Не нравится мне этот тип. Если хотите, я попробую помочь вам его раскрутить.

— У тебя своих дел по горло, — запротестовала я.

— Ничего, я потом позову на помощь вас, — пообещала Лиза. — Когда на меня свалится нечто подобное по степени запутанности. А то от моих идиотских хождений вслед за неверной Наилей Рамазановой у меня уже голова кружится! Кстати, эти татарочки такие сексуальные! Вот где чертенят по самые уши! Ей-богу, я уже подумываю, не начать ли мне подрабатывать съемками порнухи!

— Лиза! Если ты работаешь с такими распутницами, я начинаю беспокоиться за твою нравственность! — строго заявил Ларчик.

— Надо было о ней беспокоиться раньше, — фыркнула Лиза. — Теперь, увы, нравственность уже не вернется! Я вкусила яблоко разврата!

Ну, что за парочка! Только и делают, что задирают друг друга как маленькие!

* * *

Я сразу поняла, что тип в дорогом кашемировом пальто и есть предмет Таниной любви и моих подозрений.

Он просто был создан для того и для другого.

Этакий бонвиван с холеным и усталым от жизни лицом. Сидит себе за столиком, болтая ложечкой в чашке кофе, и глядит на окружающих с таким видом, будто они — лишь декорация в спектакле одного актера.

И то, что он актер, я тоже сразу поняла. Правда, так себе актеришка, средней руки. А судя по его благоденствию, на хлеб он зарабатывает уж никак не «высоким искусством».

Я подошла к его столику.

Он поднял на меня сонные глаза и чуть шевельнул губами, имитируя приветливую улыбку.

— Бог мой, — молвил он своим обволакивающим голосом. — Как же все девочки похожи друг на друга! Сразу видно, что вы Танечкина подруга.

«А психолог из тебя никакой, — усмехнулась я про себя. — Знал бы ты, как прокалываешься!»

Тем не менее я не показала вида, что он меня рассмешил. Я зарделась, как мне и подобало по роли, и пробормотала: