— Очень далеко.
— Ты носишь браслеты, значит, ты замужем? — спросила Хоромони.
Лицо женщины исказила гримаса страдания. Хоромони растерялась.
— Меня зовут Шурджомукхи, — после некоторого колебания ответила женщина.
На пути надежд
Надежды на выздоровление Шурджомукхи не было. Отшельник не мог определить причину ее болезни, и ему пришлось обратиться за помощью к деревенскому лекарю.
Рам Кришна Рай, прекрасно знакомый с шастрами, считался в деревне большим знатоком медицины. Осмотрев больную, он сказал:
— У нее кашель и, кроме того, жар. Очень тяжелая болезнь. Но, может, все-таки выживет.
Этот разговор происходил в другой комнате, и Шурджомукхи не слышала его. Рам Кришна Рай прописал лекарства, но требовать вознаграждения за лечение не решился. Он не был жаден.
Как только эскулап ушел, отшельник тотчас же дал Хоромони какое-то поручение, а сам подсел к Шурджомукхи.
— Учитель! — сказала Шурджомукхи. — Зачем вы так заботитесь обо мне? Я не заслуживаю сострадания.
— Сострадание — мой долг, — сказал старец. — У меня никого нет, я — отшельник. Моя святая обязанность — помогать ближнему. Если моя помощь не нужна тебе, она понадобится другому.
— Тогда оставьте меня и помогите другому. Меня вы спасти не можете.
— Почему?
— Потому что спасти меня — это не значит помочь мне. Помочь мне может только смерть. Когда вчера ночью я упала на дороге, я надеялась, что мой конец близок. Зачем вы спасли меня?
— Я не знал, что у тебя такое горе, но как бы ни было оно велико, самоубийство — большой грех. Никогда не замышляй его. И убийство, и самоубийство — тяжкий грех.
— Я не собиралась убивать себя. Смерть сама должна была прийти ко мне, мне только следовало ждать ее. Умирать, конечно, невесело. — При этих словах голос Шурджомукхи дрогнул и из глаз покатились слезы.
— Я вижу, — сказал отшельник, — что твои глаза наполняются слезами, когда ты начинаешь говорить о смерти. Значит, ты хотела умереть. Считай меня своим сыном, мать, и расскажи мне все, как рассказала бы сыну. Если в моих силах будет помочь тебе, я сделаю все, что нужно. Я для того и отослал Хоромони, чтобы поговорить с тобой наедине. Твои слова заставляют меня думать, что ты из хорошей семьи, и твоя болезнь — сердечная боль. Почему ты не хочешь рассказать мне обо всем?
— Да, я не хотела больше жить, — сказала Шурджомукхи со слезами на глазах. — Я не могла перенести своего позора, но сердечной боли у меня нет. Мое несчастье состоит в том, что перед смертью я не увижу больше мужа. Смерть — избавление для меня, но если я его не увижу, то даже смерть не принесет мне счастья. Если бы хоть еще разочек взглянуть на его лицо, я умерла бы спокойно.
Отшельник вытер глаза.
— Где твой муж? — спросил он. — Сейчас тебе нельзя двигаться, но, если я напишу ему, может, он приедет?
Измученное лицо Шурджомукхи на миг просияло, но радость ее тут же угасла.
— Он сможет приехать, если захочет, — сказала она упавшим голосом, — только я не знаю, захочет ли он. Я страшно виновата перед ним, но он добрый и, может быть, простит меня. Только он очень далеко отсюда, я, наверное, не доживу до его приезда.
— Где его дом?
— В округе Хорипур.
— Доживешь.
Отшельник взял перо и бумагу и под диктовку Шурджомукхи написал:
«Вы меня не знаете, я — брахман, отшельник. И я Вас тоже не знаю. Мне известно лишь, что госпожа Шурджомукхи — Ваша супруга и что сейчас она тяжело больна и находится в доме вишнуитки в деревне Модхупур. Мы стараемся спасти ее, но надежды на выздоровление нет. Я пишу Вам письмо, чтобы поставить Вас об этом в известность. Ее единственное желание перед смертью — видеть Вас. Если Вы можете простить ее — приезжайте!
Я исполняю этим волю матери и пишу Вам как сын, с ее согласия. Сама она писать не может.
Если Вы решитесь ехать, держите путь на Ранигандж. Там Вы найдете человека по имени Мадхоб Чондро Гонешами. Назовите ему мое имя, и он даст Вам провожатого, тогда Вы легко найдете Модхупур.
Если хотите исполнить волю Вашей жены, поторопитесь, иначе может быть поздно.
До встречи,
Сри Шиб Прошад Шорма».
— На чье имя посылать? — спросил отшельник, закончив письмо.
— Пусть Хоромони придет, тогда я скажу.
Когда Хоромони вошла, Шурджомукхи назвала имя Ногендронатха Дотто. Отшельник написал адрес, запечатал конверт и ушел, чтобы отнести письмо в ближайшее почтовое отделение.
Когда Шурджомукхи осталась одна, она сложила ладони, подняла глаза, полные слез, к небу и страстно взмолилась:
— О всевышний! Если ты действительно существуешь и хочешь, чтобы я была твоей верной рабыней, сделай так, чтобы это письмо не пропало. Всю жизнь я поклонялась стопам своего мужа. Но если эта святость открывает мне путь на небо — я не хочу ее. Единственное, чего я хочу, — это увидеть перед смертью своего мужа.
Однако письмо так и не дошло до Ногендро. Когда оно достигло Гобиндопура, Ногендро уже отправился в свой далекий путь. Почтальон вручил письмо управляющему.
Перед отъездом Ногендро распорядился, чтобы все письма на его имя пересылались по адресам, которые он будет сообщать по ходу своего странствия. За несколько дней до того, как пришло письмо отшельника, управляющий получил весточку от хозяина из Патны.
«Я плыву в Бенарес, — писал Ногендро. — Как только получишь мое письмо, вышли мне туда всю почту».
Когда Ногендро прибыл в Бенарес, то немедленно сообщил об этом управляющему. Тот в свою очередь отправил ему вместе с другой корреспонденцией и письмо отшельника.
Прочитав долгожданную весточку, Ногендро схватился за голову и в отчаянии взмолился:
— Милостивый всевышний! Не отнимай у меня рассудка!
Всевышний услышал его молитву и оставил ему разум. Ногендро вызвал секретаря и велел ему тотчас же устроить отъезд в Ранигандж, не считаясь ни с какими расходами. Той же ночью Ногендро покинул Бенарес.
Зеленый красавец Бенарес! Какой счастливец может покинуть тебя в осеннюю ночь?! Ночь безлунна. На небе мириады звезд. Если плыть в лодке по Ганге и смотреть в небо, то куда ни глянешь — всюду звезды! Они светят вечно, не зная отдыха и покоя! А внизу второе такое же небо — синяя водная гладь и тысячи огней, набережная, мосты и нескончаемая цепь сверкающих дворцов, отражающихся в чистом зеркале реки; небо, город, река — все залито светом... Ногендро вытер глаза. Красота природы слишком сильно волновала его сегодня...
Сейчас он ясно отдавал себе отчет в том, что письмо Шиба Прошада отправлено давно. Что же стало с его Шурджомукхи?
