Мужчина не поклонился, не поприветствовал ее, не взял за руку. Вместо этого голосом, который глухим эхом отдавался от стен капеллы, он сказал:
— Давайте побыстрее покончим с этим, мадемуазель Кальер.
Речь его сбивалась, кожа на скулах горела, а глаза казались стеклянными. Шевалье был не просто в подпитии. Он был совершенно пьян.
Заметив ее реакцию, он скривил губы в издевательской усмешке:
— Ну что, мадемуазель, вы довольны тем, что дает вам эта сделка?
Мари отвернулась и взглянула на священника, который пристраивал четки себе на пояс. Он молча покинул свое место и направился к алтарю. Служки закончили зажигать свечи и тоже двинулись вперед.
Воспоминаний о церемонии у Мари не сохранилось. Она лишь с облегчением почувствовала, что все уже позади, и священник с представителем короля приглашают их в ризницу. Она поставила свечу и смотрела, как шевалье де Рассак быстро царапает свое имя на бумагах. Потом представитель короля подал ему другой документ:
— Это королевский указ, который освобождает вас и ваших потомков от налогов, шевалье де Рассак. Вот здесь… — Тристан подписывал бумаги, в то время как тот продолжал, — …была добавлена статья. Соблаговолите принять к сведению: «В случае, если мадам Рассак скончается, не достигнув 35-летия, указ перестанет действовать».
Мари понадобилось некоторое время, чтобы связать имя «мадам Рассак» со своей персоной. Потом она поняла, что король все же сделал ей подарок. Супруг не сможет убить ее прямо во время брачной ночи, как бы сильно того ни желал.
Новоиспеченный муж поднял голову:
— И мне придется терпеть ее шестнадцать лет?!
Представитель короля кивнул, и Мари, едва сдержавшись, чтобы не расхохотаться, ответила:
— О нет! Ближайшие шестнадцать лет вам придется не просто терпеть меня. Вам придется заботиться о том, чтобы эти шестнадцать лет я пребывала в добром здравии, шевалье де Рассак. И защищать мою жизнь ценой своей собственной.
Взгляд, которым он ее наградил, изгнал последние искорки веселья и заставил Мари похолодеть.
— Тут, мадам, вы можете проиграть свою партию!
Де Рассак бросил перо на стол, не удостоив взглядом ни священника, ни королевского представителя:
— А теперь пойдемте, мадам. Гости уже ждут нас.
— Гости? — изумленно спросила Мари. Этого она никак не ожидала. Возможно, все еще обернется к лучшему, раз он желает торжественно отпраздновать их свадьбу.
— И где же состоится это торжество?
Глаза Тристана сверкнули:
— Недалеко отсюда. Подыскать место, подобающее такому событию, было непросто, но мне это удалось. Идемте.
Мари остановилась как вкопанная. Ее охватило смутное предчувствие.
— Куда мы идем?
— Позвольте сделать вам сюрприз.
Против воли она последовала за этим ужасным человеком через капеллу к portedestitans(исполинские ворота), где их ожидал экипаж. Шевалье де Рассак (она все еще отказывалась считать его своим мужем) открыл дверцу кареты. По дороге он молчал.
Мари смотрела в окно. Фонари около домов уже были зажжены и разгоняли темноту. Когда экипаж остановился, шевалье вышел из него, даже не потрудившись помочь жене. Мари одной рукой ухватилась за дверцу кареты, другой приподняла юбки, чтобы не потерять равновесие на крохотной складной лесенке. И только оказавшись на тротуаре, она поняла, где находится.
Взгляд ее метнулся к мужчине, стоявшему рядом с ней.
— Нет, — прошептала она. — Нет, это… это… Вы не можете этого сделать!
— Еще как могу! — Он сжал ее запястье и повлек ко входу в заведение мадам Дессан.
Не обращая внимания на протесты, Тристан грубо тащил Мари за собой, отпустив только в какой-то комнате. Присутствующие там уже освободились от большей части своих одежд и расположились на подушках и круглых кроватях. В воздухе стоял крепкий запах пота, духов и разгоряченных страстью тел.
Взгляд Мари остановился на слившихся в экстазе телах. В ее ушах стояли стоны и хриплые крики дюжин глоток.
Единственной мыслью, которая владела молодой женщиной, было бегство. Она метнулась к двери лишь для того, чтобы убедиться в том, что перед ней, широко расставив ноги, стоит шевалье. Он зловеще улыбнулся:
— Как, вы не желаете поприветствовать наших гостей?
Впервые в жизни Мари поняла, что такое настоящий страх. Супруг выдаст ее этой своре и будет радоваться ее мучениям, не испытывая ни малейшей жалости. Она отчаянно искала возможность убежать, но другой двери не было, а три окна в комнате оказались завешены тяжелыми шторами.
И прежде чем она успеет до них добраться, ее схватят. Мари поняла, что попала в ловушку.
— Мадам, месье! — воскликнул шевалье де Рассак. — Как и было обещано, я привез почетную гостью, которая станет сенсацией сегодняшнего вечера.
Он схватил Мари за руку и потащил к одной из кроватей, где уже лежал мужчина. Его щеки были красными, как покрывало на кровати — цвета бургундского вина, а глаза, казалось, готовы вот-вот вылезти из орбит.
Шевалье де Рассак швырнул Мари на кровать и потянул ее руки за голову. Прежде чем она смогла отреагировать, прежде чем вообще поняла, что муж затеял, он привязал ее запястья к стойкам кровати, где для этой цели висело кольцо с продернутым шелковым шнуром. Молодая женщина закричала.
Ее высокий голос перекрыл все звуки в комнате:
— Ты, бастард проклятый! Что ты задумал? Развяжи меня! Немедленно! — вопила она.
— Не надо ложного стыда, любимая. Я ведь знаю, как страстно ты жаждешь этого. И как твой законный супруг, я позабочусь о том, чтобы ты получила удовольствие сполна.
Де Рассак скользнул с кровати и вцепился в ее юбки. Когда Мари попыталась ударить его ногой, он подал знак стоящему сбоку мальчику в полосатых шароварах.
— Крепче держи ее ноги! Так крепко, как сможешь.
Мальчик повиновался и стиснул ее колени.
— Подходите взглянуть на королевскую шлюху! Теперь она принадлежит мне, но я не жаден. Каждый, кто пожелает, может сегодня быть королем!
Мари вцепилась пальцами в веревку. У нее начали стучать зубы, на лбу выступили капели пота. Она слышала какие-то слова, но разум отказывался понимать их. Ее супруг приглашал всю эту шайку насиловать ее, в то время как сам он будет праздно наблюдать за происходящим.
Трое мужчин подошли и остановились у кровати.
— Она действительно развлекалась с королем? — спросил один из них и почесал живот.
— Всякий раз, когда ему хотелось. Она ублажала короля всеми возможными способами. — Голос шевалье де Рассака звучал так холодно, что тело Мари покрылось мурашками.
Последние ее сомнения исчезли. Это не было представлением, разыгранным только для того, чтобы напугать и унизить ее. Он сделает это. Он допустит, чтобы у него на глазах свершилось насилие.
