— Но… что ты им сказал?
— Если практика работы с законами чему-нибудь и научила меня, — Грант улыбнулся, — так это тому, что нет ничего лучше, чем давать правдивый ответ, если правда соответствует ситуации.
Ханна удивленно посмотрела на него. У нее было такое чувство, что они говорят о двух разных вещах.
— Конечно, — сказала она медленно, — но, учитывая обстоятельства… — Она провела кончиком языка по губам. — Ты не мог бы… ты не… мы не можем сказать им всю правду, Грант, особенно после того, как мы объяснили им причины нашей скоропалительной женитьбы.
— Что мы потеряли головы?
Она кивнула. Как жалко звучала теперь эта ложь.
— Я сказал тебе, дорогая. Правду.
— Ты все время говоришь, как будто это кодовое слово или еще что-то, но у меня нет представления, о чем ты говоришь.
— Я сказал им, что влюбиться как безумный это так чудесно…
— Что?
— Так чудесно, что мы решили, что, возможно, не обойдемся однонедельным медовым месяцем.
— Что ты говоришь? — Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица.
— Это просто. Я сделал ошибку, думая, что ты была готова осуществить брачные отношения немедленно. Он говорил низким уверенным голосом. — Мы действительно не знаем друг друга. Мы работаем вместе уже несколько месяцев…
— Пять, — тупо сказала Ханна. — Пять месяцев, вот и все.
— Правильно. Пять месяцев. И в течение большей части этого времени мы просто смотрели друг на друга. — Он обнял ее за плечи, и они вновь начали прогуливаться. — Ты была мисс Льюис, я был мистер Маклин.
— Грант. — Она сухо глотнула. — Я все еще не понимаю тебя. Мы же согласились, это была ошибка.
— Да. Попытка заниматься с тобой любовью вчера была ошибкой, — сказал он грубовато. — Я виноват, прости, Ханна. Черт, я думал, что будет достаточно, чтобы мы захотели лечь в постель друг с другом, я…
— Говори за себя, — сказала Ханна, резко отодвигаясь от него.
— Не лги мне или себе, — сказал он мягко.
— Я не лгу! Если ты думаешь, что я собираюсь… собираюсь кормить твое чудовищное «эго» тем, что… что позволить тебе сказать, что дела…
Он схватил ее и поцеловал прежде, чем она смогла кончить фразу, его рот прижался к ее рту так сильно и быстро, что у нее не было времени отступить или даже отвернуть голову.
— Поцелуй меня, — прошептал он, и вдруг она стала целовать его снова и снова, ее рот открылся, чтобы ощутить его рот, ее руки скользнули вверх, чтобы обвить его шею и наклонить его голову к своей.
Когда они наконец оторвались друг от друга, ее дыхание было неровным. Грант смотрел на нее, казалось, целую вечность, а затем взял ее лицо в свои руки.
— Дом на горе, — сказал он, глядя на нее, — на миллион миль от чего бы то ни было.
— Какой… какой дом?
— Тот, который я снял для нас. Я вынужден был взять его не глядя, но агент заверил меня, что это просто совершенство для новобрачных, проводящих свой медовый месяц.
— Грант, Грант, пожалуйста…
— Там есть повар и домоправительница. И он очень уединенный, с садом и плавательным бассейном. — Он улыбнулся. — Но если мы устанем от безделья, лежа на солнце, недалеко находятся руины времен майя, и мы всегда сможем поехать в Концумель или Канцун развлечься.
— Боже мой, Грант, что ты наделал?
— Я пытаюсь рассказать тебе, дорогая, — он мягко рассмеялся, — я снял дом для нас на весь остаток месяца.
— Ты с ума сошел? Дом на месяц? Но ты сказал… ты сказал, что согласен, что наша ситуация невозможна.
— И это так. Мы, конечно, не можем продолжать идти прежним путем. Наш брак…
— Это не брак! Мы только вошли в это…
— Ты не должна напоминать мне, — прорычал он. — Поверь мне, Ханна, я знаю причину нашего союза.
— И… и ты согласился, когда я сказала, что этому нужно положить конец, ты сказал…
— Через несколько дней мы больше не будем чужими друг другу. Ты почувствуешь себя легче со мной…
— Ты думаешь, этого будет достаточно, чтобы затащить меня к себе в постель? Мне легко с… с человеком, который занимается химчисткой моих вещей, но это не значит, что я…
— Ты кое-что забываешь. — Он обнял ее. — Независимо от того, что ты говоришь себе, ты знаешь, что хочешь заниматься со мной любовью.
— Это не любовь, — с дрожью, зло прошептала она, — это… просто секс!
— Ханна! — Грант напряг челюсть. — Проклятие, я предупреждаю тебя!
— Я знаю, что предупреждаешь. Ты уже предупредил меня. Ты заставишь меня соблюдать наше соглашение до конца или погубишь меня, — дыхание раздражало ее горло. — Ну, тогда ты вынужден погубить меня, Грант, потому что у меня нет намерения быть… заниматься проституцией для тебя.
Наступило молчание. Ханна внутри вся дрожала, но она заставила себя встретить ужасный взгляд Гранта не дрогнув. Казалось, прошло много времени, прежде чем он снял свои руки с ее плеч с подчеркнутой осторожностью и наградил ее холодной улыбкой.
— Поверь мне, твое желание закончить наши отношения только соответствуют моему собственному. Я тебя уверяю, что не продлю договор ни на день более чем необходимо.
— У меня нет намерения оставаться замужем за тобой. Ты, возможно, обдумал и это.
— А ты, возможно, помнишь, что я сказал тебе прошлой ночью. Не будет никакого развода.
— Я уйду от тебя в любом случае и не беспокойся, напоминая мне, что у меня нет работы и негде жить…
— И нет возможности вернуться в Сан-Франциско, если я не заплачу за твой билет.
— Это неправда. — Ее сердце стучало так громко, что она боялась, что он может услышать его. — У меня есть собственные деньги.
— У тебя в кошельке пятьдесят долларов. — Он улыбнулся во весь рот. — Я позволил себе проверить это сегодня утром. С этим далеко не уедешь, дорогая.
— У меня есть кредитные карточки.
— Больше нет.
— Ты забрал их? — Ее глаза расширились от ужаса. — Ты не имел права!
— У меня все права. Ты моя жена.
— Ты… ты… — Она брызнула слюной. — Ты животное! Ты сукин сын! Ты — ты…
— Четыре недели, Ханна. — Его голос был спокоен, что еще больше привело ее в ярость. — Едва ли это гак уж долго.
— Нет. Но более чем достаточно, чтобы возненавидеть тебя так, как я не ненавидела никого в жизни!
Она повернулась и направилась к отелю, но Грант догнал ее и схватил за руку.
— Так не пойдет, — сказал он.
