Но ведь он же купил ей платье. Наверняка это означает, что она хоть чуточку ему нравится.
– А, Джесси.
Он повернул голову и увидел ее. Джесси ощутила нелепую нервозность, зародившуюся где-то под ложечкой, но теперь уже пути назад не было. Она сделала глубокий вдох и храбро направилась к нему.
Он смотрел на нее, ничего не говоря, с ничего не выражающим лицом и непроницаемыми глазами.
Это было самым обескураживающим из всего, что он мог сделать. Джесси остановилась, скрестив руки под грудью инстинктивно-защитным жестом.
Он по-прежнему молчал, просто смотрел на нее этими своими голубыми глазами цвета неба и такими же, как небо, бездонными.
– Ну? – наконец пропищала Джесси, уверенная, что выставила себя жуткой дурой, что на самом деле она выглядит ужасно и что преображение, которое увидела в зеркале, в действительности было результатом либо глупой фантазии, либо игрой света.
– Ты выглядишь восхитительно, – сказал он и улыбнулся. Нервозность Джесси несколько улеглась. Она улыбнулась в ответ с застенчивой радостью. Потом ее взгляд опустился, и она разгладила юбку руками, потому что просто не знала, куда их деть.
– Это все платье. Оно прекрасное. – Она достаточно успокоилась, чтобы снова взглянуть на него.
Стюарт покачал головой:
– Нет, Джесси. Дело не в платье, а в тебе в этом платье. Ты прекрасно выглядишь. Ты не должна недооценивать себя.
Горло Джесси сжалось. По какой-то абсурдной причине от его комплиментов она едва удерживалась от слез. Доброта была редким и бесценным товаром в мире, где она росла, и она дорожила ею, как бедняк золотой монетой.
– Я рада, что Селия вышла за вас! – внезапно горячо выпалила она. Затем, чтобы не смутить себя еще больше, повернулась и быстро пошла к двери.
– Джесси…
Но что он намеревался сказать, она так и не узнала. В этот самый момент из дома вышла Селия с наполовину наполненным стаканом томатного сока в руке. Увидев Джесси, она остановилась как вкопанная. Глаза ее смерили Джесси взглядом один раз, второй. Они расширились, затем сузились, затем, в конце концов, поднялись к лицу Джесси. Джесси ждала, беспомощно уязвимая, града колкостей, которые, как она знала, непременно последуют.
– Что ж, рада видеть, что ты втиснулась в это платье, которое Стюарт предложил купить для тебя, – сказала она. – Жаль, что магазину пришлось использовать гораздо больше ткани, чем обычно, чтобы подогнать его под твой размер, но тем не менее, полагаю, оно смотрится вполне ничего.
Прежде, чем удовольствие Джесси от платья было окончательно испорчено злобой Селии, Стюарт поднялся, подошел и встал позади Джесси. Его руки успокаивающе опустились на ее плечи, и он встретился с глазами жены поверх головы Джесси.
– Она выглядит очаровательно, Селия, и магазину не пришлось использовать больше ткани, чем они обычно используют для любой женщины среднего размера. Будучи сама такой миниатюрной, ты забываешь, что большинство людей гораздо крупнее.
Джесси могла бы сказать ему по своему опыту, что лучшая защита от злобных выпадов Селии – это притвориться глухим и промолчать. Какие бы то ни было возражения и противоречия лишь подстегивают ее искать другое, более смертоносное оружие против своей жертвы. Но либо Стюарт еще не понял этого основного принципа жизни с Селией, либо ему было все равно.
Глаза Селии ожесточились, остановившись многозначительно на руках Стюарта. Что-то в выражении ее лица заставило вспыхнуть щеки Джесси. Одним лишь взглядом Селия умудрилась заставить Джесси почувствовать себя нечистой.
К чести Стюарта, он не убрал рук, хотя должен был осознать безмолвные инсинуации Селии.
– Я тебе зачем-то понадобился, Селия? – холодно спросил он. В его голосе не прозвучало и намека на то, что он испытывает что-то еще, помимо абсолютного спокойствия. Только Джесси догадалась о его закипающем гневе, потому что пальцы, лежащие у нее на плечах, чуть заметно сжались.
Спокойное восприятие ее словесных нападок имело обыкновение действовать на Селию как керосин на пламя. Джесси не удивилась, увидев, что глаза Селии вспыхнули от ярости, когда она перевела их с рук, все еще остающихся на плечах Джесси, на его лицо.
– Да, безусловно. Я намеревалась обсудить это наедине, но раз вы с моей падчерицей в таких близких отношениях, полагаю, что могу высказаться и покончить с этим.
– Пожалуйста, я слушаю тебя, моя дорогая. – Голос Стюарта звучал почти скучающе, но руки его еще крепче сжали плечи Джесси. Чувствуя неловкость оттого, что окажется свидетелем семейной ссоры, которая должна была вот-вот разразиться, Джесси предпочла бы уйти. Но она не могла, потому что Стюарт, сознательно или нет, крепко держал ее.
– Что ж, прекрасно. Я бы предпочла, чтобы ты держал свои вещи в комнате, где ты будешь спать, вместо того чтобы давать распоряжение слугам сгружать их в моей спальне.
Пальцы Стюарта вонзились в плечи Джессики с такой силой, что она едва не поморщилась, но храбро сдержалась. Нельзя было дать понять Селии, что невозмутимость Стюарта была всего лишь внешней.
– Почему-то у меня сложилось впечатление, что твоя комната и есть моя. Мы ведь женаты, как ты знаешь.
Селия неприятно улыбнулась:
– О да, я знаю. Слишком хорошо знаю. Однако я предпочитаю, чтобы мы спали в разных комнатах. Хотя, разумеется, я не откажу тебе в твоих супружеских правах, если ты станешь настаивать на их осуществлении.
Теперь уже Джесси действительно поморщилась, когда пальцы Стюарта вонзились чуть ли не до кости. Она покраснела от сознания того, что оказалась втянутой в такой интимный разговор. Почувствовав, как она поморщилась, Стюарт отпустил ее и легонько подтолкнул в сторону двери.
– Иди в дом, Джесси.
Ее не пришлось просить дважды. Она боком протиснулась мимо Селии…
– О нет!
– Ты, неуклюжее создание! Из-за тебя я разлила сок!
Обе прокричали это одновременно, когда содержимое стакана Селии выплеснулось на платье Джесси. Ярко-красный томатный сок потек по желтой юбке, жадно впитываемый тонким муслином. В ужасе Джесси попыталась стереть его руками, но тщетно. Платье было испорчено.
– Ты сделала это нарочно! – Подняв глаза от испачканной юбки, Джесси гневно зыркнула на Селию.
– Разумеется, нет. Ты сама виновата, неуклюжая корова! Ты толкнула мою руку!
– Я не толкала!
Кулаки Джесси сжались, и она стиснула зубы так сильно, что задрожала челюсть. Селия злорадствовала, довольная собой и своим триумфом, и это было так очевидно, что Джесси захотелось убить ее.
– Иди в дом, Джесси. – Руки Стюарта обхватили ее повыше локтей, прежде чем она набросилась на свою мачеху, хотя и сама толком не знала, что собиралась сделать.
– Мое платье!
