Когда наконец все закончилось, слуги принялись за уборку. Довольная Кэсси пошла спать, и Дина отправилась к себе в комнату, заявив, что умирает от усталости. Линнет несколько поникла, не столько от утомления, сколько от того, что устала притворяться.
— Я думаю, что мне пора идти в свою комнату, Макс, — спокойно сказала она ему.
Он загородил ей дорогу.
— Еще не пора, — загадочно заявил он. — День рождения еще продолжается, и еще слишком рано, чтобы идти спать! Пошли.
— Но Макс… — она вздохнула.
У нее было только одно желание: как можно скорее уйти, остаться одной с грустной мыслью о разочаровании. Он крепко взял ее за руку и повел через столовую и холл к парадному входу в палаццо. У нее не оставалось сил, чтобы протестовать. Джанни с заговорщическим выражением лица отворил дверь.
Снаружи уже темнело, поднималась полная луна. Ее лучи образовывали светящиеся дорожки на нежно плещущейся воде. Линнет увидела у калитки выгнутую, элегантную тень гондолы и спокойно стоящего гондольера, легко опирающегося на весло.
— Что?.. — начала было она, удивляясь, но Макс уже усаживал ее в лодку.
— Я знаю — я уже слышал все возражения. Гондолы слишком дороги, на них катаются только туристы, настоящие венецианцы пользуются вапоретти. Но только раз, Линнет. Вам стоит это испытать!
Лодка тихо качалась на воде, и Линнет не оставалось ничего другого, как повиноваться Максу, который посадил ее рядом с собой на мягкое сиденье под навесом. Перед ними на маленьком столике стояло шампанское в ведерке со льдом и два хрустальных бокала. Макс отдал приказание гондольеру, он повернулся к ним спиной и вывел лодку на середину канала.
— Как тривиально, не правда ли? — произнес Макс, его белозубая улыбка резко выделялась в полутьме. — Не беспокойся, я не заказывал ему петь серенады. Но если ты хочешь…
В течение этого дня Линнет пережила слишком много смен настроения и эмоций. Ей было трудно справиться с ними. Она была то беспечно счастлива, то ее терзали несбыточные желания, то горькое разочарование. Теперь она оказалась здесь, в гондоле, скользившей мимо освещенных палаццо и кафе, где сидело множество людей. В небе сияла луна, и Макс ди Анджели сидел рядом с нею. Линнет уже не могла понять, что же испытывает — радость или печаль. Она была как бы в оцепенении… Казалось, что все происходит во сне!
Они двигались по Большому Каналу по направлению к ярко освещенной Риальто. Макс аккуратно откупорил шампанское и наполнил бокалы.
— Мне кажется, я сегодня выпила более чем достаточно, — спокойно сказала Линнет. Но осушила свой бокал, и он тихонько рассмеялся. Потом легонько обнял ее за плечи. Шампанское подействовало быстро. Магия Венеции окутывала их. Макс сидел рядом, теплый, волнующий и очень мужественный. Линнет захотелось, чтобы эта поездка никогда не кончалась, чтобы они продолжали плыть вечно, только вдвоем. Никого вокруг них, никаких проблем, ни прошлого, ни будущего!
Гондола свернула в боковой канал, где высокие темные здания гасили свет луны. Виднелись темные тени мостов.
— Достаточно, — сказал Макс, взял бокал из ее рук и поставил на столик. — Линнет, я хочу, чтобы ты была счастлива, но чтобы ты все понимала и чувствовала. Я хочу, чтобы ты знала, что делаешь ты и что делаю я!
Он крепче обнял ее, другой рукой приподнял ей голову, и она почувствовала, как он ее целует!
Линнет перестала дышать и думать. У нее сладко закружилась голова. Поцелуй продолжался бесконечно. Она помнила, как долго ждала этого поцелуя… Гораздо дольше, чем могла признаться себе! Ее губы прижались к его губам, она раскрылась для него и растворилась в нем. Ей не хотелось отпускать его. Ее невинность и сексуальность слились воедино.
Макс наконец освободил ее губы, но только для того, чтобы пропутешествовать своими губами по ее шее и ниже.
— Я весь день хотел этого, — прошептал он. У Линнет закружилась голова. Не столько от шампанского, сколько от сильного и грешного желания.
— И этого тоже… — его рука легко проскользнула в вырез ее платья и коснулась груди.
Линнет боялась, что сейчас умрет или от наслаждения, доставленного его ласками, или от неумолимого желания, чтобы ласки продолжались еще и еще. Но они находились в плывущей лодке, под открытым небом, и широкая спина гондольера была всего лишь в метре от них.
— О Макс, не надо… — выдохнула она. — Так нельзя… Я имею в виду… здесь кругом народ…
Но его нежные опытные пальцы продолжали путешествие.
— Уже темно, кроме того, в гондолах происходят не только такие вещи, — прошептал он. — Тебе не следует беспокоиться. Я не собираюсь заниматься любовью здесь! Это только прелюдия. Мы скоро вернемся домой.
Эти простые слова, которые он произнес как бы между прочим, означали, что он может заниматься с ней любовью, когда и как он решит для себя удобным, как будто она уже дала ему свое согласие или же согласия просто не нужно спрашивать. Голова ее прояснилась, она сразу пришла в себя, оттолкнула его ласкающие руки и забилась в глубину сиденья.
— Ты, наверное, часто занимаешься такими или более серьезными вещами в гондолах, — прошипела она. Волна жара поднималась по шее, Линнет была рада, что вокруг так темно. — Напоить девушку шампанским и приказать гондольеру, чтобы он плыл по самым темным каналам!
Он не предпринял никакой попытки снова обнять ее.
— Совсем не обязательно говорить гондольерам о таких вещах, — мягко и обиженно ответил он. — В чем дело, Линнет? Еще мгновение назад тебе все это нравилось. Ты свободна, я свободен! Разве существует какая-то причина, по которой мы не можем заниматься любовью, если нам обоим этого хочется?
Множество причин, хотелось воскликнуть ей. Она влюблена в него, а он просто хотел удовлетворить свое желание. Или может быть, подумала она в ужасе, он считает, что должен преподнести ей еще один подарок ко дню рождения?! Красивый любовник-аристократ — она должна быть ему по гроб жизни благодарна, что он на время затащил ее в свою постель!
— Не заходи слишком далеко в своих предположениях, Макс! — сердито закричала она. — Ты считаешь, что я хочу этого просто потому, что тебе этого хочется! Всегда все должно быть по-твоему, не так ли? Ты подарил мне жемчуг, так как я не взяла деньги за платье…
— Забудь об этом чертовом платье! — заорал он настолько разъяренно, что она вздрогнула. — Я купил тебе жемчуг потому, что сегодня день твоего рождения, и мне хотелось подарить тебе эти бусы. Я нанял гондолу, потому что думал, что тебе это будет приятно! И поцеловал тебя, потому что ты мне нравишься. Все так просто! Из какого мира ты прибыла сюда, что всегда подозреваешь меня и ищешь какие-то дьявольские причины, сложности, мотивы. Думаешь, за все приходится платить? Ты можешь что-нибудь принять просто так, Линнет? Или сама никогда никому ничего не даришь, не отдаешь без выгоды?
8
Если гондольер и был удивлен, когда ему приказали возвращаться прямо на «Кафавориту», он ничего не сказал. Просто спокойно развернул свою лодку и выполнил приказание.
