Удержала ли меня на лету чья-то рука или повалил наземь внезапный порыв ветра? Неужели еще можно верить в чудеса? А может, он и был посланцем небес, этот американский солдат, возвративший мне присутствие духа парой пощечин согласно любопытной методике излечивать одно зло другим?
Едва я поднялся на ноги, как он положил мне руку на плечо и заговорил тихим голосом. Мы пошли по берегу бок о бок. Мистраль хлестал в лицо и мешал идти. Солдат рассуждал о любви, о Божьем милосердии, о Его творениях — а я уже так давно и думать забыл обо всем этом… Теперь я спрашивал себя: а существовало ли вообще все это в мире? Если да, то где оно сейчас? Где его найти, по какому адресу? Странная улыбка играла на губах моего спасителя, даже когда он рассказывал о страданиях и одиночестве, даже когда вспоминал о товарищах, погибших на фронте. Эту улыбку он словно вырвал у призрака смерти, с которой столкнулся на поле боя.
Заговорил он и о моей неосуществленной попытке. Нет, твердил он, я не имею права добавлять капли своей крови в море, уже залившее весь мир. Предвечный запрещает это. Вот почему море не приняло меня. «Как ту каплю, что переполняет чашу?» — спросил я. Он кивнул и снова странно улыбнулся.
Солдат направлялся в Ниццу, в порт, где стоял его крейсер. Бог весть, что за блажь ударила мне в голову, но я забежал к мадам Женгини, наспех простился с ней и следом за странным американцем поднялся на корабль, чтобы отправиться в Новый Свет.
Эпилог
— Ну вот, теперь вы знаете всю мою историю. Вот так я высадился в нью-йоркском порту…
— Невероятные приключения! А я-то думал, что мое баварское происхождение придает мне оригинальности! Но… вы когда-нибудь рассказывали все это еще кому-нибудь?
— Нет. И почему вам рассказал, не знаю. Наверно, этот ваш акцент пробудил мои воспоминания о прошлом… о прошлой жизни…
Он молча рассматривает меня. Нервно затягивается сигаретой. Облачко дыма, смешанного с парами алкоголя, окутывает его фигуру. Сколько ему лет? Похоже, тридцать с небольшим. Глаза яркие, к лицу приклеена маска добродушия. Он из такой породы умных людей, которые никогда не умрут от угрызений совести.
Я уже сожалею о своей откровенности. Все эти годы мне хватало общения с милыми тенями на кладбище моей памяти. Кто мог распознать меня в этой безликой толпе?
Я исколесил всю Америку. Но куда бы ни заносило мою израненную душу, где бы я ни разбивал свой шатер, воспоминания, все до единого, не покидали меня. Воинство призраков странствует со мной. Милые мои ушедшие души. Стоит закрыть за собой дверь какого-нибудь гостиничного номера, как мама присаживается в кресло и с беспокойством расспрашивает о моем здоровье. Если я признаюсь, что стянул какую-то еду в лавке, Гломик обязательно дергает меня за ухо. Отец же никогда меня не попрекает, даже если я поздней ночью валюсь на постель мертвецки пьяный.
Понятно, что о моей истории лучше было помалкивать. Но этот человек мог предложить мне приличную работу. Мне надоело таскать ящики на складах, торговать контрабандными сигаретами и возить людей в лифте вверх-вниз. Папа был прав, я ни к чему не пригоден.
Этот тип все подливает мне в стакан. Но спиртное на меня никогда не действовало. Просто нынче вечером я изливаю душу перед незнакомцем.
Заведение пустеет. Музыканты больше не играют. Бармен ушел из-за стойки; неужели заря уже забрезжила в окнах? Поодаль какой-то лысый и тощий субъект курит большую сигару, положив ноги на стул. Уверен, это — сообщник моего исповедника. Может, они подсунули мне какой-то наркотик? Или капнули сыворотки правды в мой стакан виски?
— Дорогой мой, если вы согласитесь играть в моей команде, то можете достичь многого!
— Что вы имеете в виду?
— Ваши способности в сочетании с моим талантом и честолюбием. Мы будем править миром!
— Вы думаете?
— Вам достаточно будет держаться рядом со мной, в тени. Вместе мы сотворим чудеса, Натан!
Человек с сигарой поднялся. Он подошел к моему собеседнику развязной походкой хулигана и похлопал по плечу:
— Очень жаль, Генри, но нам пора!
— Иду, Эдгар.
Я ковыляю за этой парой. К счастью, до Бруклина отсюда рукой подать. Стоя в дверях, мой собеседник достает из пиджака визитную карточку и протягивает мне.
— До скорого свидания! Не забудьте назваться, когда будете звонить!
Он догнал своего спутника. Я остался стоять один на пустой улице. Повертел карточку. «Д-р Генри Киссинджер. Гарвард».
На углу он снова остановился и крикнул:
— Вдвоем мы сотворим великие дела!
А мне так хочется спать.
