Чтобы тем самым поставить печать на прошлом и распрощаться с ним навсегда? Или чтобы убедиться, что она имеет хоть какую-то власть над любимым мужчиной и получить от него единственно доступную малость?
Добиться близости с Тони не составит особого труда — это Эмили знает наверняка. Физическое влечение без любви… чаще всего так оно и бывает, с горечью подумала Эмили. И, в то же время, она по-женски гордилась тем, что возбуждает его.
Однако позволить этой страсти прорваться наружу и воплотиться в реальности — значит погубить себя. Это как бомба замедленного действия. Эмили понимала, что не сможет удовольствоваться взрывоопасным сочетанием: сочувствие и вожделение — с его стороны, и влюбленность, помноженная на настоящую привязанность — с ее.
Если уж суждено интимным отношениям когда-либо возникнуть в ее жизни, пускай они будут полноценными. Кроме того, не хочется начинать любовь с обмана. Нельзя поощрять Тони, сознавая, какие разные у них источники желания.
Эмили подавила вздох, и Тони почувствовал, как настойчиво она отстраняется от него. На этот раз Эмили решительно уперлась локтями ему в грудь, требуя отпустить ее, и он вынужден был подчиниться.
— Прости, — еле различимо вымолвила она.
— Не извиняйся, Эми. Это я должен просить прощения.
Он разнял руки, заложил их за спину. Эмили хотела сделать шаг назад, развернуться и уйти, но вдруг услышала, как Тони произнес ее имя.
— Да? — Она вскинула на него васильковые глаза: он смотрел на нее, на ее губы именно так, как она только что об этом грезила.
Эмили поспешно отвела взгляд, опасаясь, что уступит растущей в ней потребности броситься ему на шею и прошептать… прокричать, как безумно она любит и хочет его.
— Мне… мне пора…
Тони проводил ее до автомобиля и смотрел ей вслед, пока «бентли» не скрылся за поворотом…
Когда Эмили отперла входную дверь и вошла в дом, зазвонил телефон. Она бросила сумочку и «дипломат» у порога, схватила трубку.
— Алло!
Эмили разочарованно опустилась на стул, услышав голос Нэнси.
— У меня замечательная идея! — возбужденно затараторила сестра. — Почему бы не отметить помолвку в нашем саду? И дом у нас просторный, всем места хватит… А еще мы можем устроить банкет.
Торжество по случаю помолвки… Эмили растерянно слушала восторженные излияния Нэнси, и у нее не хватало духу спустить сестру с небес на землю, разрушить с упоением возводимые ею воздушные замки, ведь Нэнси искренне радуется и полна энтузиазма.
— Звучит потрясающе, — неуверенно пробормотала Эмили. — Но вдруг у Тони другие планы?
В конце концов пришлось пообещать в ближайшее время обсудить с «женихом» возможные варианты. Эмили отдавала себе отчет, что будет, по меньшей мере, трусостью перекладывать ответственность на Тони, чтобы он убедил Нэнси отказаться от наполеоновских замыслов. Впрочем, он, по-видимому, уже приобрел навыки общения с будущей «родственницей» — Нэнси уважает Тони и прислушивается к его суждениям, в то время как Эмили для нее по-прежнему неразумное дитя.
Празднование помолвки… Эмили тоскливо размышляла, как все могло бы быть чудесно, если бы она и Тони в самом деле собирались пожениться… Если бы он любил ее хотя бы вполовину так сильно, как она любит его!
Все, баста! Эмили смахнула набежавшие слезы. У нее и так хлопот предостаточно, например, работа. В офис возвращаться поздно, но она прихватила с собой кипу документов, можно разобрать их дома.
Она разложила бумаги в гостиной на кушетке и сама устроилась тут же, поджав под себя ноги и вооружившись ручкой.
В девять часов Эмили позволила себе передохнуть и приготовила легкий ужин. А после, перемыв посуду, вернулась в гостиную и включила свет: в комнате уже смеркалось.
С улицы донесся шум подъезжающего автомобиля, Эмили выглянула в окно и увидела «ягуар» Тони.
Неужели Нэнси все-таки позвонила ему насчет этой дурацкой вечеринки?
Эмили, вытянув голову, смотрела, как он выходит из машины, открывает калитку, идет по мощеной дорожке к дому. Она вздрогнула, когда раздался звонок, хотя и ожидала его.
Эмили открыла дверь, отступила в коридор, пропуская гостя. Оба заговорили одновременно:
— Нэнси сказала тебе?..
— Эмили, я хотел…
И разом смолкли.
— Сначала ты, — предложил Тони.
Он тепло улыбнулся, и Эмили почувствовала: такая улыбка предназначена ей одной. Это ощущение было для нее новым, непривычным, опасно обольстительным, и она невольно так же ласково улыбнулась в ответ.
Эмили вкратце пересказала разговор с Нэнси и в заключение состроила забавную гримаску:
— Надеюсь, ты простишь меня, но я сказала, что все решения принимаешь ты.
— Долли тоже проходу мне не давала, приставая с расспросами и настаивая, чтобы я назвал точную дату свадьбы. И я ответил ей, что выбор за тобой.
Эмили рассмеялась.
— Но я приехал не за этим…
Она жестом пригласила его в гостиную.
— Я беспокоился за тебя после всего, что случилось днем… ты здесь совсем одна. — Он отвел глаза, как бы стыдясь своей слабости: такое впечатление, что он гоняется за ней, словно встревоженная наседка.
Эмили посмотрела на него удивленно и признательно. Подобной чуткости и заботливости она не предполагала до сих пор ни в одном мужчине. Неужели можно так ошибаться в человеке?
Она судила о Тони, совсем его не зная, а теперь любит так же пронзительно, как раньше ненавидела. Он вдруг повернулся к ней новой, неведомой гранью, наверное, потому и сменили столь неуловимо друг друга два противоположных чувства.
Горячие слезы навернулись ей на глаза, и в страхе, как бы он не догадался, что она сейчас испытывает, Эмили начала суетливо складывать в папку документы.
— Что ж, спасибо тебе за заботу…
Слова благодарности прозвучали как-то чопорно, фальшиво. Но у нее не хватило смелости выразить то, что она думает на самом деле.
— Эмили… Поверь, мне очень жаль, что ты потеряла своего ребенка, я понимаю, как тяжело тебе было… Прости, если мои слова покажутся тебе бестактными, но я хочу, чтобы ты знала: когда тебе понадобится помощь, не стесняйся обращаться ко мне…
И как-то так вышло, что она обернулась, сделала шаг в его сторону, и в то же мгновение Тони шагнул ей навстречу.
— О боже, Эмили…
Его глухой, охрипший голос проник ей в самую душу. Она подняла на Тони глаза и тут же осознала, что совершила оплошность.
Он безумно хочет ее. Это написано у него на лице, отражается в расширенных бездонных зрачках, в том, как его взгляд скользнул к ее губам.
Она могла его остановить — отойти, отвернуться, сделать какое-нибудь банальное, ничего не значащее замечание, лишь бы разрядить повисшую в воздухе напряженную тишину. Но ни то, ни другое, ни третье не пришло ей в голову. Наоборот, Эмили ответила на призыв, словно бы нарочно задержала взгляд на губах Тони. Она чувствовала, как ее щеки заливает румянец, но даже не думала прятать лицо.
