Однажды Левантер встретился с одним из своих постоянных корреспондентов, с которым провел лето в его загородном доме на Юге. Тот, испытывая некоторую неловкость при встрече с Левантером, вскоре согласился выпить с ним по рюмке.
— Я не перестаю восхищаться тому вниманию, которое ты уделяешь своей почте, — через некоторое время произнес он.
Левантер посмотрел на него с недоумением.
— Эти цветные наклейки на каждом конверте, — продолжал его знакомый. — Даже почтальон ими запуган. Иногда ему приходилось доставлять твои письма по несколько раз в день, если на них были наклейки: СРОЧНО, ОЧЕНЬ СРОЧНО или КОНФИДЕНЦИАЛЬНО.
Левантер чувствовал себя проказником, который сыграл шутку над начальством.
— Но некоторые из них — я имею в виду наклейки — вызвали в моей семье настоящий переполох, — пробормотал знакомый.
— Переполох?
— Только так и могу это назвать. Дело в том, что одна из моих сестер с детства страдает эпилепсией, — сказал он. — Сейчас ей за сорок. Из-за болезни она так и не вышла замуж и никогда не работала. Мы всей семьей опекали ее. Левантер смущенно поежился.
— Именно она ежедневно вынимает почту, — продолжал знакомый. — Несколько месяцев назад пришло твое письмо с наклейкой: ПОНЯТЬ ЭПИЛЕПСИЮ — ЗНАЧИТ НАПОЛОВИНУ ЕЕ ВЫЛЕЧИТЬ. По словам сестры, сначала она не обратила на это внимания, но потом пришло следующее твое письмо с призывом ПОМОГИТЕ ЭПИЛЕПТИКАМ ЖИТЬ И РАБОТАТЬ ДОСТОЙНО.
Ошарашенный Левантер слушал молча.
— Где ты находишь такие наклейки и марки? — спросил знакомый.
— Получаю из фонда, куда иногда делаю пожертвования, — робко ответил Левантер.
— Понятно, — сказал знакомый. — Дело в том, что моя сестра была убеждена, что это я подговорил тебя наклеивать эти послания, чтобы заставить ее пойти на работу. Когда пришел конверт с наклейкой ТРУДОУСТРАИВАЙТЕ ЭПИЛЕПТИКОВ, она исчезла из дома, оставив записку, что намек поняла и не собирается больше быть обузой для семьи. Полиции потребовалось несколько недель, чтобы ее отыскать. Она была в самом плачевном состоянии, но сейчас снова находится дома.
— Мне никогда не приходило в голову…— промямлил Левантер.
Его знакомый покачал головой.
— Нам тоже не приходило в голову, насколько болезненно моя сестра воспринимает свое состояние. Фильмы и телепрограммы об эпилепсии она никогда не воспринимала применительно к себе. А вот наклейка ТРУДОУСТРАИВАЙТЕ ЭПИЛЕПТИКОВ ее ошеломила. Поразительно, какие чудеса может творить печатное слово!
Как и на многих других европейцев, живущих в Америке, на Левантера сильное впечатление производили размеры страны и численность населения, которые символизировали собой ощущение свободы и предпринимательства.
Один из его знакомых, пожилой господин из Белграда, поселившийся в Миннеаполисе, был кладезем историй об инвесторах-иммигрантах.
— Послушай историю про одного парня из Галиции, — сказал он однажды Левантеру. — Бедный иммигрант приезжает в Америку. Он не знает английского, ни о какой профессии и речи нет, никаких родных здесь у него нет. По ночам подметает полы, а днем учит английский. Как-то из чистого озорства он поместил в двух газетах западного и восточного побережий Штатов объявление: ПОЩЕКОЧИ ЕЕ ФАНТАЗИЮ — ТРИ НЕОБЫЧНЫХ ЩЕКОТАНИЯ ВСЕГО ЗА ОДИН ДОЛЛАР и указал номер почтового ящика. Получив несколько писем с деньгами, он выслал заказчикам три самых обычных гусиных пера за их доллар. В конце концов, там, откуда он прибыл, у мужчин есть заботы и посерьезнее, чем щекотать фантазии женщинам.
Через несколько дней ему звонят с почты и сообщают, что на его номер пришло несколько тысяч писем. Письма сыпятся на него со всей страны. Иногда с одним долларом, иногда — с несколькими. Не успел он прийти в себя, как оказался вовлеченным в бизнес заказной почты. Он покупает тысячи гусиных перьев, конверты и почтовые марки, нанимает в помощницы трех молодых девушек. Потом помещает новые объявления в газетах по всей стране, нанимает дополнительных служащих.
За первые несколько недель он заработал шестьдесят тысяч долларов. Но страна большая, и число людей, желающих расстаться со своим долларом, чтобы пощекотать женскую фантазию или что-нибудь другое, что боится щекотки, все возрастает. Заказы продолжают поступать. Сейчас этот парень — миллионер. Над каминной доской в его доме на Малибу-Бич висит табличка из чистого золота с изображением трех гусиных перьев!
После нескольких стаканов вина этот знакомый признался Левантеру, что ему пришлось покинуть Югославию после того, как вся столица узнала о его эксцентричных сексуальных склонностях.
— Сколько в мире существует людей, подобных мне? — задал он риторический вопрос.
Левантер сжался в комок. Этот человек сам дал ответ:
— Тысячная доля процента. В таком небольшом городе, как Белград, — не больше дюжины. Они прячутся, как звери, даже друг от друга. Но в Америке с населением в двести двадцать миллионов, — продолжал он, — тысячная доля процента — это уже десятки тысяч. Здесь люди с моими сексуальными склонностями, равно как и люди самых разных политических взглядов, могут свободно давать объявления, общаться друг с другом и даже встречаться в общественных местах. Когда я узнал об этом, то почувствовал себя левшой, оказавшимся в городе, где все левши.
Он открыл ящик стола и достал толстый том.
— Вот последняя адресная книга, — сказал он. — В ней перечислены имена тысяч людей, которым нравится то же самое, что и мне. Указаны их имена и профессии, адреса, номера телефонов, иногда есть и даже их фотографии. Такое впечатление, будто в Америке мужчин и женщин, разделяющих мои вкусы, больше, чем все население Белграда. Там я считался извращенцем. Здесь — я один из многих. Мне больше нечего стыдиться.
Через несколько лет после прибытия в США один агент по устройству конференций сообщил Левантеру, что только что организовал трехдневное собрание для недавно основанного Союза Малых Американцев. Подобно более известной организации «Малыши Америки», членами этого союза являются необычайно крохотные карлики и лилипуты.
Малые Американцы, объяснил агент, предпочитают не селиться в крупных городах. В городских метро и автобусах им приходится прижиматься лицом к бедрам, животам и грудям окружающих людей. Большинство общественных телефонов висят так высоко, что им не дотянуться до трубки. Как правило, карлики, попав в беду, боятся обращаться за помощью, поскольку большинство людей обычного роста убеждены, что они умственно неполноценны. Маленькие люди нередко становятся объектами сексуальных домогательств со стороны тех, кто принимает их за детей, хотя у них ум и аппетит обычных взрослых людей.
Конференция состоялась на Среднем Западе в местечке под названием Имптон. Агент рассказал Левантеру, что когда отправился туда проверить оборудование и забронировать места для участников, оказалось, что ни один из управляющих не слышал о существовании Союза Малых Американцев. Когда агент попросил обеспечить их только переносными микрофонами и самыми низкими столами и стульями, управляющие решили, что Малые Американцы — это бойскауты и герлскауты. Говоря это Левантеру, агент рассмеялся и сказал, что не пытался их разубеждать.
