Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
Ты ушла по мосту далеко вперед.
— Подожди! — крикнула я, а ты с улыбкой обернулась и наклонила голову — поцеловать меня. Я оглянулась, немного жалея, что надо покинуть мой мир теней, реальный, как реален мир. Да, мужчины по-прежнему там — рыбачат, курят, разматывают шейные платки, чтобы вытереть лица. Один, которого все звали Джордж, пришибленно молчал — его жена опять забеременела. Он не сможет прокормить еще одного ребенка. Но можно работать сверхурочно, если тело выдержит.
Я ощущала его тревогу в холодном тумане, что начал подниматься от реки. Как много жизней — слой за слоем, их отыскать легко, если сидишь тихо, знаешь, где ждать, и заговариваешь их, как форель.
* * *
Я попросила тебя сходить в паб и спросить, не продадут ли нам немного льда для шампанского. Ты вернулась с черным мусорным мешком, а внутри — эскимосская зима.
— Он накопал его лопатой прямо в холодильной камере, — сказала ты, и всю обратную дорогу держала лед у себя на коленях, потому что в моей машине только два сиденья.
— Это и есть любовь, — сказала ты, и я знаю: ты пошутила, — но надеялась, что ты не шутишь.
* * *
В хижине я зажгла свечи и легла на пол, чтобы раздуть огонь в печи. Ты резала овощи и рассказывала про тот день в Таиланде, когда ты видела, как черепахи откладывают яйца в песок. Не все добираются до моря, а там их поджидают акулы. Вот так и обычные дни исчезают, заглатываются, но такие, которым удается, выплывают и возвращаются к тебе навсегда.
Спасибо тебе за мое счастье.
* * *
Мы стояли в почти-сумерках. Мои руки лежали у тебя на бедрах, твои — у меня на плечах. Когда мы целуемся, я привстаю на цыпочки. Хорошая тренировка для ног.
Ты стянула с меня рубашку и стала трогать мои груди через ткань белья — оно мягко и туго обтягивает мои соски. Ты пробормотала что-то о постели, и мы легли, а ты сбросила расшнурованные кроссовки и парусиновые брюки, твои ноги загорелые и голые.
Долго-долго мы лежали бок о бок, лаская друг друга, ничего не говоря, а потом ты провела пальцем мне по носу И раздвинула мои губы. Ты накрыла меня собой, целуя меня, нащупывая канал моего тела, отыскивая мою влагу.
Мы двигались вместе; ты перевернула меня, покрыв собой сзади, вытянув шею, чтобы поцеловать меня, слизывая пот с моей верхней губы. Я люблю твою тяжесть, мне нравится, как ею ты удовлетворяешь меня. Люблю твое возбуждение. Мне нравится, что ты не задаешь вопросов, не сомневаешься. В последний возможный миг ты подняла меня и втиснулась между моих ног.
А потом опустилась на меня, твой язык в моих складочках, твои руки на моей груди, и я изогнулась вслед за тобой, а ты — вслед за мной, пока я не кончила.
Я не могла ждать. Я перевернула тебя на спину, взобралась на тебя, глядя в твои закрытые глаза, на твой профиль, а твои руки направляли меня, и движения твои были точны.
Как прекрасна ты на ощупь. Прекрасна во мне, а я в тебе. Прекрасное тело творит геометрию из наших отдельных форм.
Мы обе любим целоваться. Мы много целуемся. Лежа рядом, не в силах разомкнуться. Я засыпаю, вдыхая тебя.
* * *
Среда ночи я услышала шум снаружи. Я пыталась стряхнуть с себя крепкий сон страсти — кто-то был у наших дверей. Ты тоже проснулась, и мы лежали рядом, сердца колотились, не понимая, не зная. Затем, не выдержав напряжения, я схватила халат и открыла дверь.
* * *
На ступенях в хижину стоял мешок с почти растаявшим льдом, в котором плавала бутылка шампанского, словно реликвия с «Титаника». В мешке головой и телом на три четверти застрял барсучонок.
Мы освободили его и бросили ему пачку печенья, потому что барсуки любят печенье, а еще потому, что он показался нам предвестием праздника, и мы открыли шампанское и вернулись выпить его в постели.
— Как ты думаешь, сколько у нас времени? — спросила ты.
— Пока мы снова не займемся любовью, пока не допьем шампанское или пока не наступит утро?
* * *
Я уснула, и мне снилось, как открывается дверь.
Двери вели в комнаты, которые вели к дверям, которые вели в комнаты. Мы рвались дальше, сквозь панели и зеленое сукно, сквозь двери щитовые, остекленные, стальные, бронированные, двери сейфов, потайные, двойные, опускные. Сквозь запретную дверь, которую можно открыть лишь серебряным. ключиком. Сквозь дверь, которая вовсе не дверь в одинокой башне принцессы Рапунцель.
Ты — дверь в скале, которая наконец распахивается, когда ее озаряет лунный свет. Ты — дверь на вершине лестницы, что появляется лишь в снах. Ты — дверь, которая выпускает узника на волю. Ты — низенькая резная дверь в Часовню Святого Грааля. Ты — дверь на краю света. Ты — дверь, что открывается в море звезд.
Открой меня. Шире. Уже. Пройди сквозь меня, и что бы ни лежало по ту сторону, добраться туда можно только так. Только сквозь тебя. Только сейчас. В этот уловленный миг, что открывается в целую жизнь.
Его сердце билось, словно свет.
Мрак шел вдоль мыса. Свет вспыхивал каждые четыре секунды, как всегда. Его тело жило в ритме света.
Небо и море были черны, но свет открывал воды, словно там горел огонь.
— Вот что ты сделала для меня, — сказал он, хотя рядом не было слушателей, лишь обломки кораблей и маки. — Ты открыла мне воды, словно огонь.
Он ходил почти всю ночь. А если не ходил, то лежал без сна. Он предпочитал ходить.
Тот день на маяке… и она исчезла. Несколько недель спустя пришло письмо, а в письме — булавка с рубином и изумрудом. Он знал, что больше не увидит Молли никогда.
Все эти годы — все те годы давным-давно он сомневался в ней. Их дочке Сьюзен исполнилось три, когда Молли ему рассказала: тот парень, которого Мрак принял за ее любовника, был ее братом. Контрабандист, беглец, но все же ее брат.
Зачем он послушал Прайса? Зачем поверил человеку, который был шантажистом и вором?
Но все это ему простили. Он предал ее во второй раз.
* * *
Он глубоко вдохнул — он жаждал холодного ночного воздуха, но вдохнул лишь соленую воду. Его тело наполнено соленой водой. Он уже утонул. Он больше не всплывал подышать. Он плавал в толще мира, и слышал его голоса, странные и далекие. Он редко понимал, что говорят люди. Лишь узнавал смутные очертания, плывущие над ним. Больше ничего.»
Но иногда, плавая лицом вверх в своей подводной пещере, он вспоминал, и яркая вспышка хлестала его, как лезвие меча, и воды раскрывались, а лицо его рвалось к воздуху, он жадно глотал этот воздух, а в ночи вокруг лежали на воде звезды. Он поддевал их задранными ногами. Он весь был в звездных узорах.
Вода лила с его лица, волосы струились назад. Он больше не умирал. Она здесь. Она вернулась.
У него в кармане был морской конек. Хрупкий герой времени. Осталось еще одно путешествие.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
