Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
— Крокодильчики были чисты, как улыбка младенца, — заверила меня Регина. — А вот с колясочками возник напряг. Отходы фабрики каким-то образом попали к немецким «зеленым», и те подняли шум. Были произведены так называемые независимые анализы, которые показали, что материал, из которого сделаны эти самые злосчастные колясочки, может вызывать раковые опухоли.
— Это плохо.
— Конечно, кто бы спорил, — согласилась Регина. — Но тут есть две оговорки. Во-первых, исследования дали результат в пятьдесят один процент, но поскольку Германия — демократическая страна, то это получается как бы простое большинство «за». Во-вторых, эти чертовы колясочки нужно очень долго сосать и грызть, чтобы добиться подобного эффекта. Конечно, тут уже проблема родительского внимания, но нам и с этим приходится считаться.
— Так Генрих…
— Подождите, я сейчас закончу, — пообещала Регина. — Так вот, с новой серией возникли все три проблемы вкупе. Людвиг был в курсе напрягов Штайнера и как мог оказывал давление на своих баварских «зеленых». Но, как только он с ними разобрался, возникла та же самая история с местными. Еще чуть-чуть, и информация попала бы в прессу. Тогда местные власти могли бы ставить свои условия, и наш проект пошел бы прахом. Еще бы — такая возможность для чиновников урвать жирный кусок! Но Генрих выкрутился. Помните господина из местного департамента внешних сношений на приеме? Это он оказал фирме протекцию, и линию можно было запускать хоть завтра. Именно об этом Генрих и собирался объявить.
Я не могла скрыть своего разочарования. Все оказалось так просто…
— Вы уверены, что прозвучать должно было именно это? — спросила я.
— Конечно, — заверила меня Юматова. — Разбирая бумаги, я нашла черновик этого сообщения с пометой «огласить при всех». Босс любил подобного рода эффекты — это придавало ему значимости.
— Но почему Штайнер тогда говорил, что не всем это понравится? Что кто-то рассердится? Как тогда понимать эту фразу?
— Очень просто, — пояснила Регина. — Джуля хотела, чтобы в будущем квартале были запущены игрушки по ее рисункам. А они еще требовали доработки и обкатки в отделе менеджмента.
Когда я вернулась к Людвигу и рассказала ему о том, что именно Штайнер должен был произнести в тот злополучный вечер, Попофф вздохнул с облегчением. Похоже, я сняла камень с его души — ведь неопределенность порой бывает самым страшным мучением.
— Я хотела еще побеседовать с Юсефом, — попросила я. — После смерти Генриха его сразу взяла в оборот милиция, и я до него так и не добралась.
— Без проблем, — взмахнул рукой Людвиг. — По коридору направо.
* * *
Юсеф сидел за столом и что-то писал в толстой общей тетради. Увидев меня, он вскочил, предложил стул, потом сигарету. Когда я закурила, спохватился, что в комнате нет пепельницы.
— Я, наверное, оставил ее в холле, — извинился охранник. — Сейчас принесу.
Пока Юсеф бегал за пепельницей, я подскочила к столу и, выгибая шею, прочла строчки, которые писал Юсеф. Оказалось, что это дневник. Последняя запись была датирована сегодняшним днем.
«Сказать Джуле, что ее отец всегда хотел ей только добра. Сказать ей, что она недостаточно хорошо к нему относилась».
«Сентиментальность, граничащая с садизмом, — подумала я. — Капать на мозги девчонке, что она плохо относилась к своему покойному отцу!»
Что было до этих строк и после — я не успела прочесть, Юсеф уже топал по коридору с найденной пепельницей. Водрузив ее передо мной, он опустился на свое место, и его взгляд упал на дневник.
Укоризненно покачав головой — мол, какой я рассеянный, — Юсеф дернул себя за ухо и спрятал тетрадь в стол, заперев ящик на ключ. Подергав его для порядка, охранник любезно обратился ко мне:
— Чем могу быть вам полезен? Хочу сразу предупредить, в милиции я все рассказал.
— И о той записке, которую вы подали Генриху? Она осталась в кармане его пиджака, помните? Что с нею стало потом? Бумага, лежавшая в шкатулке, — сгорела. Генрих мертв. Но этот листок не должен был повредиться, — сосредоточенно раскуривала я сигарету.
— Тут нет никакой тайны, — заверил меня Юсеф. — Вы можете обо всем узнать у Регины. Да вы же только что с ней говорили!
— А я могу поговорить еще раз, после беседы с вами, — в моем голосе прозвучала скрытая угроза. — Может, не будем тянуть время?
— Как скажете, — пожал плечами Юсеф. — Да и нет тут ничего особенного.
Охранник близко к тексту Регины пересказал мне историю с проблемами нового проекта. Оказывается, на приеме Генрих должен был передать чиновнику папку с документацией, которую тот представил бы во все поименованные Региной комиссии и комитеты.
Единственное, о чем просил Штайнер — изъять оттуда бумагу с экспертным выводом местных экологов и заменить ее на новый, полученный после «нажатия на кнопки» отзыв.
— «Смотри, не перепутай эти бумажки, а то снова начнется чехарда на три месяца», — так говорил мне босс. Ну я и сделал все, как он велел. Взял папку — она хранилась в комнате, где разрабатываются красители, вынул бумажку местных экспертов с плохим отзывом, вложил новую бумажку с хорошим, — я так понимаю, босс долго его добивался, — а плохой отзыв вернул боссу…
— Кто может это подтвердить? — задала я очередной вопрос, хотя и понимала его излишнюю дотошность — ведь версия Юсефа и Регины, для меня во всяком случае, выглядела довольно правдоподобной.
— Да у ментов спросите, — предложил Юсеф. — Они все карманы у босса вывернули. Там эта бумажка и была, она и в деле фигурирует.
— Ну что ж, — я поднялась. — Тогда у меня все.
Но в дверях обернулась и решила спросить напрямик, хотя чувствовала себя при этом неловко. Но надо было расставить точки над i.
— Скажите, Юсеф, это верно, что говорят про вас и Регину Юматову?
— Женщину нужно утешать, — без смущения ответил Юсеф. — Особенно тогда, когда ей неоткуда больше ждать утешения. Наши с Региной отношения не были особенно серьезными. Скорее, как поется в песне, «встретились два одиночества». Вот и все.
* * *
Медленно прогуливаясь по скверу, я размышляла о том, что, несмотря на обильную информацию, полученную мной с того времени, как я включилась в расследование, я до сих пор ни на шаг не продвинулась к разгадке убийства Генриха Штайнера. В чем же причина пробуксовки?
Казалось бы, имеющихся в наличии фактов более чем достаточно. Они тесно переплетены друг с другом и образуют довольно запутанный клубок. Змеиный супчик, как сказал бы один мой давний знакомый.
Меня не покидало ощущение, что я что-то упустила.
И это «что-то» вовсе не имело отношения к фактам. Это было нечто другое.
Что именно? Ну, давай, Женя, напряги мозги или, наоборот, расслабься, чтобы ответ пришел сам собой, как это не раз у тебя получалось.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
