Книга Дуди Дуби Ду - Андрей Остроумов

Как и говорил дядя Гена, бизнес Арсения стал расширяться. Маркс с Энгельсом представили Арсению еще двоих облицовщиков, которых знали давно. Арсений встретился с ними, обговорил условия, ударил по рукам и на следующий день отправил их на новый объект в Солнцево. С одним из них, Юриком, уже через месяц пришлось расстаться: больно уж необязательный был человек! Пропивая заработок, мог на работу не выйти. С заказчиками спорил, и к тому же от него плохо пахло. Такого было стыдно представлять клиентам. Арсений не раз слышал упреки в его адрес, приходилось подменять Юрика другими мастерами, срывая их с важных объектов, и извиняться перед заказчиками. В итоге — выгнал. Юрик потом звонил, просился обратно, но Арсений, посоветовавшись с дядей Геной, был непреклонен. От таких людей надо избавляться сразу, слишком уж низок их культурный уровень.

— Совершенно не заботятся о завтрашнем дне, — говорил дядя Гена.

Пару раз Арсений привлекал Юрика в помощь на авралы, а потом про него забыл.

Другой мастер, Максим Петрович, крепкий мужичок лет пятидесяти, еврей с израильским гражданством, был просто находкой. Человек слова. Сказал — сделал. Обещал прийти в десять — ни на минуту не опоздает. На работу его любо-дорого смотреть. Все ровно, чисто, и мусор прибран. Все технические вопросы решал на месте. Если видел, что человек упертый, не спорил, а делал, как скажут, хотя наперед знал, что будет плохо. А уже потом, за дополнительную плату, переделывал как надо. И себе нервы берег, и дурачкам их собственную неправоту наглядно демонстрировал. Когда душа просила, мог вечером выпить бутылку водки, хорошенько закусить, а утром — как огурчик, за руль — и на объект. Уникум. В Израиле Максим Петрович прожил два года, поработал недолго по своей профессии, получил гражданство и смешное водительское удостоверение, которое впоследствии вводило в недоумение всех московских гаишников. Жизнь в Израиле пришлась Максиму Петровичу не по душе, и вскоре он вернулся в Москву, получив российский вид на жительство.

Джулия нашла себе напарницу — маляршу Валю, женщину с крепкими белорусскими корнями и несгибаемым нравом. Жили они тоже вместе, в Черемушках, отправив на родину не оправдавшую доверия глухонемую подругу. От Вали Джулия научилась многим полезным профессиональным премудростям, которых раньше не знала. Вдвоем работалось веселей, да и объемов в три раза больше выполнять стали. Однажды Арсений, обведя рукой помещение и приняв важный вид, втолковывал Вале, как клеить обои, совмещать рисунок над окнами и дверью, красить потолок. Валя стояла, опершись подбородком на палку от малярного валика, нагло щурилась и ехидно поддакивала. Арсений сразу понял, что она издевается. Валя не нуждалась в советах. Он тут же закончил инструктаж, улыбнулся и вышел из комнаты.

— Пайшоу ты на хер, настауник, — услышал он тихий голос за спиной.

Личная жизнь у Джулии тоже наладилась. Она нашла себе кавалера, охранника из какого-то казино, и со своей глупой влюбленностью к Арсению больше не приставала.

В канун новогодних праздников, прогуливаясь по Даниловскому рынку в поисках подарков и деликатесов для родителей, Арсений натолкнулся на своего старого приятеля Евгения Онегина, по прозвищу Конго. Сначала даже не узнал его. В мясных рядах образовалась толпа из покупателей и продавцов, которые, плотно обступив лотки вокруг колоды, наблюдали за захватывающим зрелищем. Крепкий, наголо стриженный паренек в чистом халате и с белой, закрывавшей глаза и плотно облегавшей череп повязкой виртуозно разрубал на куски огромную глыбу говяжьей туши. Орудуя странным холодным оружием, напоминающим средневековую алебарду, он совершал вокруг колоды замысловатую ритуальную пляску, со свистом вонзая острие в охлажденную плоть. Закончилось все быстро. Эффектным жестом паренек снял с глаз повязку, отложил оружие в сторону и, сложив руки на груди, быстро поклонился публике на четыре стороны. Завсегдатаи радостно захлопали. Было понятно, что этот номер рубщик проделывал не впервые.

— Аналогопатаном! Не навреди, — окликнул друга Арсений, продолжая хлопать.

— Какие люди! Арсик!

Конго раздал куски говядины продавцам, воткнул свою алебарду в колоду и повел Арсения в маленький закуток с пластмассовыми столиками и стульями и узбекским фаст-фудом.

— Пойдем посидим, потолкуем.

По дороге Конго взял с лотка у знакомой продавщицы вкусной астраханской воблы с икрой и две бутылки немецкого пива. Старые приятели расположились за одним из столиков и стали рассказывать друг другу о своей судьбе.

За те годы, что они не виделись, как рассказал Конго, он успел отслужить три года срочной службы в армии, год из которой провел в дисциплинарном батальоне. Выучиться на Дальнем Востоке редкому боевому корейскому искусству. Поработать на золотых приисках. Вернуться в Москву. Жениться. Обзавестись потомством. Окончить курсы по авестийской астрологии. Обучиться восточному массажу. Поработать кинологом в собачьей школе, в которой долго не задержался. И наконец устроиться рубить мясо на Даниловский рынок, где он и работает в настоящее время.

— Мне долго нигде не интересно, — весело сетовал он. — Устроюсь где-нибудь, достигну призрачного совершенства, а потом скучно становится. Жаль, что из меня врача не получилось, но, видно, не судьба. Наверно, ничего путного не вышло бы. Здесь тоже уже надоело. Посмотри на этот паноптикум. — Он кивнул головой в сторону копошившейся под рыночным куполом массы потребителей и продавцов. — Чувствую, что умом еду. Пора увольняться. Ты-то сам как?