Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
— Что-то ты плохо выглядишь. Наверно, недодоз. Ты не забыл, что у нас завтра матч чемпионата, а сегодня к двум мы всей командой и всем клубом едем на похороны Саши Самсонова. Нет?
Андрей вскинулся, его глаза блеснули, и он выпалил прямо в толстое складчатое лицо массажиста:
— Уж я-то не забыл! А ты, я смотрю, тем более… Ка-аззел!
И он, оделив Нилова неприличным жестом, продолжил одеваться.
Данила, казалось, и не слышал агрессивных слов Андрея и сопровождающего их жеста. Он добродушно улыбнулся и положил на стол маленький чемоданчик. Раскрыл его и вытащил оттуда плоскую металлическую коробочку и несколько одноразовых шприцев.
— Ну что, Марадона русского розлива, — сказал он, — подставляй конечность.
Шевцов поднял на Нилова взгляд, а потом вдруг ударил по пухлой кисти массажиста, сжимавшей шприц, до половины наполненный мутным, с легким зеленоватым отливом, препаратом. Удар был так неожидан, молниеносен и силен, что Нилов даже не успел испугаться. Ну еще бы, как он, толстый, рыхлый мужик неопределенного возраста, мог уклониться от удара великолепно координированного молодого спортсмена? Да никак.
Шевцов поднялся во весь свой рост и, схватив Данилу за грудки, тряхнул так, что на пол посыпались пуговицы рубахи. Андрей с силой оттолкнул от себя массажиста, и тот, шмякнувшись о стену, мягко, беззвучно, как желе, сполз на пол.
Лицо Нилова посерело. В этот момент он больше всего был похож на большую складчатую жабу.
— Ты! — выговорил Шевцов. — Ты! Да как ты смеешь, падла? Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном в день Сашкиных похорон? Что вы сделали с Георгием Павловичем? Почему вы уволили его в отставку, а я вот уже два дня не могу до него дозвониться… мобильный отключен или вовсе разбит, а дома никто не знает, где он? Почему? Вы убили его, суки? Да?
— Разве мы убийцы? — пролепетал Нилов.
Лицо Шевцова стало страшным. Он присел на корточки перед распластавшимся у стены Крокодилом Даней и прошипел:
— А разве не способны? И ты мне это еще будешь говорить? Да? Ты думаешь… ты думаешь, что я все забыл? Ты думаешь, что я все забыл? Не-е-ет!
Вот это длинное отчаянное «нет», казалось, высосало из Шевцова всю его агрессию. И, напротив, словно вдохнуло жизнь в Нилова, на несколько секунд откровенно ошеломленного и раздавленного ненавистью, прозвучавшей в голосе Андрея. Он поднялся с пола и выговорил:
— Это хорошо, что ты ничего не забыл, Андрюша. Поэтому, я думаю, ты помнишь, что все это мы делаем, лишь желая самого наилучшего тебе и… твоей почтенной матушке.
Шевцов сидел, каменея скулами, и не мог поднять глаз. Потом произнес:
— Ну ладно. Давай свою мерзость.
— Так-то лучше, — отозвался Данила и, набрав повторную дозу препарата в новый шприц, поднес его к бедру Андрея.
* * *
Я стояла у трапа самолета и смотрела, как из выходного люка один за другим ступают на лестницу пассажиры и вдыхают полной грудью прохладный утренний воздух, еще не проснувшийся и словно сонною дремотой затянутый легким туманом.
Я ожидала гостей.
Я ожидала троих — двоих мужчин и одну женщину, и они уже спускались вниз по трапу. Мужчины вели женщину под руки, но смотрели на меня. Женщина же смотрела себе под ноги и, судя по всему, беспокоилась только, как бы не споткнуться.
Но за спинами троих — двух знакомых мне мужчин и незнакомой женщины, которую я тем не менее узнала по фотографии, лежавшей у меня в кармане, — возник четвертый.
И я меньше всего ожидала видеть его здесь, в Питере, спускающимся с самолетного трапа. Четвертый был высокий мужчина в невзрачном темно-сером плаще и старомодной шляпе. Любому постороннему он напомнил бы… ну, наверно, какого-нибудь чудаковатого профессора. Или нет… фотографа с Невского.
Но это был не профессор и уж тем более не фотограф. Это был мой непосредственный начальник, генерал Суров. Это был Гром.
— Здравствуй, Багира, — тихо сказал он, между тем как двое мужчин ограничились кивками. — Как тут у тебя?
— Сегодня можно заканчивать, — сказала я, еще не вполне оправившись от удивления, которое посетило меня при появлении Грома, — все подготовлено. Но каким судьбами, Андрей Леонидович? Вы же не считали дело важным, не так ли?
— Закончим — объясню, — отозвался он. — А сейчас мы поедем в гостиницу. Ведь нужно же устроить Людмилу Александровну как полагается.
И он показал на женщину, которую держали под руки двое мужчин. У женщины было припухшее, голубовато-бледное лицо с темными глазами и неопределенный взгляд. Как будто она сама и не очень понимала, где находится. Но при словах Грома она подняла глаза и произнесла чуть хрипловатым и неожиданно звучным для ее болезненного вида голосом:
— Не надо в гостиницу. Домой… поедем домой.
* * *
Вынос тела Александра Самсонова был назначен на два часа дня.
Скорбная процессия прошла по двору дома, где жил Самсонов, гроб установили в салоне мини-автобуса, люди, провожающие футболиста в последний путь, загрузились в многочисленные автобусы и личные авто, и траурный кортеж тронулись на кладбище.
Команда «Арсенал» ехала в своем клубном автобусе. Вице-президент Белозерский, подчеркивая свою демократичность и скорбь, не воспользовался своим роскошным «Мерседесом», а, как и все сотрудники клуба и большая часть футболистов, ехал в автобусе. При нем были Шевцов и Нилов. Зато врач клуба Слава Котов, явно выпивши, ехал на своем раздолбанном «Саабе», побывавшем во множестве разнокалиберных ДТП и прочих передрягах.
Экс-тренера команды Георгия Коренева на похоронах не видели.
Конечно, его не видели. Он сидел в машине Наташи Самсоновой вместе со мной и Громом. Сама Наташа, равно как и ее отец, а также родители Саши, накануне вечером прилетевшие из Владивостока на похороны сына, — все они были при гробе в катафалке.
— Где Шевцов? — отрывисто спросил Коренев, поворачиваясь ко мне.
— Он в «арсеналовском» автобусе.
— Может, не стоит ждать, пока приедем на кладбище? — проговорил Коренев, смотря на этот раз уже на Грома.
— Стоит, — коротко ответил тот.
Нет смысла описывать последующие два часа. Каждый, кто хоть раз был на похоронах, прекрасно знает, что это такое. Самое главное началось после того, как Андрей Шевцов подошел к полузасыпанной могиле своего друга и, бросив туда три горсти земли, отошел в сторону.
Там же, в сторонке, стояли Белозерский с двумя звероподобными охранниками и Нилов, который сейчас больше чем когда-либо походил на жабу. Я смотрела на массажиста, не понимая, как еще два дня назад я могла находить его привлекательным, а потом положила руку на плечо одного из мужчин, приехавших с Громом, увидела утвердительный кивок самого Грома и негромко произнесла:
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
