В самом деле, не понять эту неприветливую молодежь!
Я положила трубку на тумбочку, не сводя глаз с шофера, который в свою очередь глядел на Колдера Маддокса. Сердце билось учащенно, несмотря на все пилюли. Этот человек исчез, а его хозяин мертв. Тут наверняка есть какая-то связь.
Лоренс шел к телефону слишком долго; прежде чем он ответил, появился кое-кто еще. У моей двери.
Телефон стоит возле кровати, поэтому для вошедшего из коридора я оказываюсь вне поля зрения. Открытая дверь создает подобие треугольной коробки.
Дверь распахнулась настежь, скрыв меня из виду.
Тем не менее я все видела как на ладони.
Найджел Форестед. Канадский дипломат для особых поручений.
В намерениях его сомневаться не приходилось. Он направился прямиком к столу у окна.
Затаив дыхание, я наблюдала за ним. Милое больное сердце, держись!
Мне казалось, будто телефон стал моей спасительной соломинкой.
Найджел взялся за фотографии. Я вынула их из конвертов, все до единой — девяносто шесть штук. Он начал просматривать их, одну за другой.
И в этот миг в трубке откликнулся Лоренс Поли. Он очень запыхался и очень громко сказал «алло».
Я похолодела и крепко прижала трубку к уху, чтобы приглушить звук его голоса.
— Ванесса? Это ты? Петра сказала, ты хочешь со мной поговорить…
Ясное дело, сейчас я не могла сказать ни слова. И трубку положить не могла. Даже на рычаг нажать нельзя, чтобы прервать связь. Ведь в любом случае послышится вполне внятный щелчок. Вот я и стояла, мысленно умоляя Лоренса догадаться положить трубку самому.
Но он не догадался. Возможно, в силу докторского инстинкта. Если на другом конце открытой линии молчат — значит, человек умирает.
— Несса! Ванесса!..
Все это время Найджел просматривал фотографии, искал треклятый несуществующий снимок собственной обнаженной персоны.
Тут в коридоре послышались шаги.
— Какого черта вы здесь делаете? — сказал милый, знакомый голос. Мег.
Найджел вздрогнул и выронил фотографии. Некоторые упали на пол возле стола, некоторые возле него, а иные вообще улетели под кровать.
Он обернулся — надо признать, «спокойствие» он разыграл неплохо: небрежное движение рукой, «приятная» неприятная усмешка, заготовленное оправдание.
— Не волнуйтесь, миссис Риш, — заявил он. — Мисс Ван-Хорн сказала, что мне будет интересно посмотреть это…
— Это? Что за «это»? — Мег стояла в дверном проеме, поэтому я не видела ее. Дверь была прямо между нами.
— Фотографии… — сказал Найджел — С айсбергом.
— Вот как. С айсбергом. — Едва заметная пауза. — Что же, мисс Ван-Хорн дала вам и разрешение зайти к ней в комнату?
— Конечно. Уж не думаете ли вы, что я пришел сюда без разрешения?
— Именно так я и думаю, — отрезала Мег, и я чуть не расхохоталась. — С другой стороны, раз вы говорите, что получили разрешение, я едва ли могу что-то с этим поделать, верно?
— Да, мэм, — улыбнулся он. Ох и улыбка! Урия Гип[17]отдыхает.
— Тем не менее, — продолжала Мег, — я бы предпочла, чтобы вы воздержались от просмотра фотографий впредь до возвращения мисс Ван-Хорн. Вы не против?
— Нет, мэм.
(Понятно, что он был против.)
— В таком случае почему бы нам не оставить все как есть и не закрыть дверь? Я уверена, вы узнаете много больше, если мисс Ван-Хорн сама объяснит, чем эти фотографии для вас интересны.
Найджел не ответил. Просто собрал снимки — включая упавшие на пол, — сунул в конверты и пошел к выходу.
Я чуть не умерла, когда он направился к двери, так как совершенно не представляла, что сказать, если он вдруг увидит меня.
Но Найджел меня не увидел — и я осталась жива. Он вышел в коридор и закрыл за собой дверь, выпуская меня из заточения. Я слышала, как он попрощался с Мег и ушел своей дорогой. Слышала и как Мег прошагала по коридору и вниз по лестнице. Я даже не удивилась, зачем Мег поднялась сюда, ведь живет она на первом этаже.
Наконец-то можно сесть на кровать и ответить по телефону.
— Лоренс, — сказала я, — здесь только что был посетитель.
И я все ему рассказала.
72. Последняя моя фраза не вполне соответствует действительности. Я ни словом не обмолвилась насчет несуществующей фотографии, которая и подвигла Найджела на поиски. Язык не повернулся. Я никогда не веду разговоров о сексе. И раньше не вела и сомневаюсь, что буду вести (ой, не зарекайся, Ванесса!).
Выслушав мой рассказ, Лоренс посоветовал мне носить фотографии с собой.
— Они ведь поместятся в твоей холщовой сумке, да?
— Конечно. Это же просто фотографии. — (Я не сказала «всего-навсего фотографии». Гордость не позволила.)
— В общем… подержи их пока при себе. Им ничего не сделается, зато кое-кто не доберется до них своими грязными лапами. А ты-то сама снимки просмотрела?
— Как раз этим и занималась, когда позвонила тебе.
— И что же?
— Там есть один человек, о котором мы забыли. Я даже побаиваюсь его назвать.
— Та-ак..
— Он исчез, Лоренс. Человек, о котором я напрочь забыла, пока не увидела на снимках. С той пятницы он бесследно исчез.
— Кончай ходить вокруг да около, Ванесса. Говори, кто это.
— Шофер Колдера.
Возникла пауза.
— Господи. Ты права.
— Я даже имени его не знаю. А ты?
— И я нет.
— Портье наверняка знают. Джуди и Кэти.
— Наверняка. Но мне не хочется у них спрашивать.
— Почему?
— Не хочется, и всё. Слишком много поставлено на карту. Мы ведь пока только строим догадки, и если станем задавать всякие вопросы, тут черт-те что начнется.
Я помолчала, думая про себя: если он говорит, что мы только строим догадки, выходит, у него нет уверенности, что это убийство?
— Лили Портер наверное знает имя шофера, — в конце концов сказала я. — Могу спросить у нее. Должно быть, она и сама удивлена его исчезновением.
— Нет. У Лили Портер спрашивать не надо.
Я ждала, что Лоренс объяснит почему, но объяснений не последовало.
— Почему не надо спрашивать у Лили?
— Потому. Незачем ее предупреждать.
— Предупреждать? — Я не верила своим ушам.
— Да. Как-никак Лили под подозрением.
