Книга Святая грешница - Изабелла Розенталь

Существует такая степень счастья и горя, которая выходит за пределы нашей способности чувствовать.

Франсуа Де Ларошфуко

У входа в клуб Марию ждала Кристина. Она обрадовалась встрече, но Мария уловила в ее глазах намек на грусть.

— Ты пришла за сумочкой? Или решила остаться? Знай, что я в любом случае рада тебя видеть.

— Ты права, я хочу остаться. Но как вы появились в моей жизни?

— Ты вызвала такси, и мы появились. Пойдем, нас ждут внизу.

Эдвард сидел в эфирном кресле с кружкой кофе в одной руке и тростью в другой. Взглядом он изучал кончик трости и в воздухе рисовал области, которые после разбивал ударом. Рядом с ним, на коленях, стоял мужчина в костюме, скрывающем все тело, и внимательно слушал пояснения Эдварда.

— Видишь, вот эта точка, ее нужно предварительно одарить ласками, устроить праздник этой точке, а потом кончиком, как указкой, точно нанести рефлекторный удар, после чего… — его перебила Кристина.

— Вы не слишком увлеклись? Время вышло. Поднимайся с колен, мой верный пес, можешь сторожить снаружи наше жилище и не появляйся до тех пор, пока эта дама не выйдет, ясно?

Человек что-то промурлыкал, медленно качая головой, он встал. Эдвард попросил Кристину присесть рядом на пол и усадить Марию так, чтоб она могла расслабиться.

— Мария, чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы меня отлупили, как следует. В детстве меня никогда не били, но в последнее время я стала думать, что зря.

— Это не ответ. Ты знаешь, что сейчас у тебя взгляд блаженной?

— Блудный?

— Нет, блаженный. В твоих глазах я вижу покой и уверенность. В них нет страха. Ты знаешь, что с тобой здесь будет?

— Я хочу, чтобы мне сделали больно. Та девушка, которую я видела сегодня, она, испытав столько мучений, казалась счастливой в конце пути своих страданий.

— Так и есть. Главную суть происходящего ты уловила. Я вижу твое рвение быстрей оказаться связанной и отшлепанной, но с этой минуты ты должна выбрать: кто будет отдавать тебе приказы: я или Кристина. Если мы тебя не устраиваем, мы можем пригласить еще людей. Они с радостью придут заняться новенькой.

— А вам доставляет удовольствие делать людям больно? — она обратилась к Эдварду, так как Кристи вышла отпустить своего сторожевого пса на волю. Она поняла, что сеанс с Марией будет продолжительным.

Эдвард встал, снял с себя рубашку и остался в одних кожаных штанах. Он стал ходить кругами, что очень надоедало, но говорить что-то против его движений, слов, решений уже было запрещено.

— Мария, все знают меня, как Эдварда-таксиста. Я хочу тебе рассказать немного о себе, чтобы установить некоторую нить доверия. Я вижу, что ты не умеешь доверять людям, а просто их используешь. Даже когда пытаешься сделать добро, ты умышленно извлекаешь из этого эгоистичное моральное удовлетворение для себя. Поэтому, я хочу, чтоб ты доверилась мне.

В комнату вернулась Кристина.

— Я полностью согласна с вышесказанным, поэтому располагайся поудобнее и пытайся понять.

— Вы так добры ко мне. Откуда Вы появились в моей жизни?

— А зачем тебе это понимать? Это случилось, вся твоя внутренняя энергия была направлена на то, чтобы наша встреча состоялась, так всегда бывает, нами руководит Бог или космос — неизвестно, каждый сам выбирает, кто им руководит, но мы всегда появляемся там, где необходимо, — добавила Кристина и попросила Эдварда продолжить.

— Меня действительно зовут так, как я тебе сказал. Я работаю таксистом, не совсем обычным, об этом все знают, но ведь эта строчка прописана в каждом объявлении напротив моего имени, поэтому ничего удивительного нет в том, что мы встретились.

— Я не видела никакой строчки. И имени не было, в номере просто лежала визитка с нарисованным такси с подписью «Твое лучшее путешествие начинается здесь» и номером — все!

— Визитка без имени? Но такие визитки принадлежат только тем, кто является постоянным участником нашего клуба. Незнакомым людям их не раздают, особенно не раскладывают в отелях. Видимо, к тебе в гости кто-то заходил из наших.

— Я ничего об этом не знаю. Но доверие к вам и правда появляется.

— Почему? От того, что мы просто разговариваем, не задевая тему денег, еды, секса мы не обязуемся ничего друг другу давать или выполнять какие-либо обещания, поэтому тебе спокойно. Тогда я скажу тебе еще кое-что. Большую часть времени я провожу с растениями. Я профессиональный высококвалифицированный садовник, Мария. Мое занятие — выращивать красивые цветы, деревья, кустарники — следить за их жизненными силами и помогать тянуться к солнцу.

— Не могу в это поверить. Здесь, в этих пыточных комнатах, работает садовник? Вы, наверное, маньяк! — Она и правда немного напряглась от этой новости. Но тут за Эдварда вступилась Кристина.

— Он работает в саду моей сестры, так что, уверяю, до маньяка ему далеко.

— Когда я вижу, что цветок покрывается белой пленочкой — это явный признак того, что он болеет. Иногда и человек покрывается бледной пленкой, от которой не так просто избавиться. Мне ничего не остается, как опрыскать цветок нужным химическим составом и ждать, чтобы увидеть результат. Я начинаю порхать, как бабочка над зеленым стебельком, оберегаю его сон, добавляю еще света, чтобы ему стало теплей. Но иногда случается так, что цветок умирает. А в чем виноват цветок? Почему ему кто-то или что-то не дали жить? Люди приходят в сад и видят, что цветок умер — им тоже становится грустно. Поэтому мое дело заключается в том, чтобы вовремя взять в руки садовые маникюрные ножнички и аккуратно удалить больной лепесток, а уж после опрыскать для профилактики.

— Эдвард, вы — молодец, но причем здесь я и мое доверие? Что вы делаете здесь?

— А вы что здесь делаете? Раскиньте руки в разные стороны, — Мария все делала моментально, он и не успевал договорить до конца фразу. — Вы пришли за исцелением, и садовник вам даст его. Ваши лепестки, я имею в виду руки, требуют внимания, поверьте. — Он легонько задел тростью ее запястье на левой руке и она вскрикнула.

— А вот кричать не надо! — она резко отстранилась от Эдварда.

— Хорошо, я постараюсь, я просто… не ожидала.

— Это нормально, страх пройдет, и вы поймете, что может дать Вам терпение. Благодаря ему многие люди приобрели новых себя — счастливых и свободных. Когда я остригаю сухие или поврежденные ветки с кустарника, я знаю, что делаю больно умышленно своему дереву. Но тем самым, я проявляю заботу о растениях, которые обязательно, чуть позже, если терпеливо ждать, расцветут и пустят новые побеги.