Я быстро открыла глаза. Что-то ломилось сквозь ветки.
Прислушалась. Сон как рукой сняло. Я не знала, долго ли проспала, но небо было все еще черным.
Лежа неподвижно, я ждала, что загадочное существо сделает еще один шаг. Я провела в шотландских лесах достаточно времени, чтобы распознавать шумы, с которыми двигаются разные животные. Мышь или белка перемещаются стремительно, выскакивая из кустов на открытое место. Однажды я сидела под деревом с Беллой и смотрела, как бурый медведь лениво пробирается по лесу, гулко топоча. Но эти шаги были не такими тяжелыми, как у медведя, и в то же время не походили на легкие лисьи. Они были определенно человеческими.
Я спряталась за Калигулой, ее большое тело приподымалось от дыхания. Хруст веток раздавался всего в нескольких метрах от нас.
— Пахнет лошадью, — сказал человек.
— Человеком. — Второй голос звучал неровно и был глуше первого.
Едва дыша, я надеялась на то, что, если буду вести себя тихо, они не заметят меня и уйдут.
Шаги послышались ближе. Я почувствовала, как сердце Калигулы забилось быстрее, но она почувствовала мой страх и не шелохнулась.
Они отошли подальше, и я рискнула выглянуть из-за Калигулы, пытаясь понять, где же они. Без единого звука я перекатилась на бок.
В лесу стало тихо. Я с облегчением выдохнула.
— Это моя добыча! — вдруг раздался прямо надо мной чей-то скрипучий голос.
Я подняла глаза и увидела человека с топором. И завопила, скованная страхом, не в силах отвести взгляд от блестящего лезвия.
Едва он начал опускать топор, Калигула вскочила и заревела, словно разъяренный лев.
— Какого черта!
Человек в ужасе отшатнулся и выронил топор. Калигула пошла на него и страшным ударом головой швырнула в дерево, так что его шея изогнулась под неестественным углом и обмякшее тело осело на землю. Я смотрела на все в изумлении. В жизни не видела, как атакует боевая лошадь.
Из темноты на меня бросился второй человек.
Он сверкнул совершенно безумными глазами и открыл рот, полный гвоздей, ввинченных в челюсти вместо зубов. Гвозди, чтобы жевать человеческую плоть. Я потянулась к топору и, не раздумывая, метнула его в нападавшего.
Лезвие попало в бок, и грязное тело навалилось на меня. Теплая кровь текла из его груди на мое плечо. Я оттолкнула его и несколько секунд стояла, потрясенно глядя на тело.
— Калигула, — сказала я, делая неверный шаг вперед.
Ее не было видно. Я привалилась к стволу, сил не было даже на то, чтобы подумать, как выбираться отсюда.
И тут в мою сторону загрохотали копыта.
— Хорошая девочка, — забормотала я.
Я забралась к ней на спину, зная, что сегодня поспать уже не удастся, и мы помчались.
23
Мы добрались до тихой деревушки как раз к тому времени, как небо начало потихоньку сереть. Я осторожно потянула Калигулу за гриву, чтобы дать ей понять, куда ехать: мимо ряда лавочек, пекарни, мастерской портного. Беленая деревянная церковь с колокольней возносилась к небу, словно молитвенно сложенные руки. Городок казался оазисом, не затронутым разрушением, которое сеял Корнелиус Холлистер.
На улицах было тихо, за окнами домишек с соломенными крышами — темно. Жители еще спали, и я спокойно подвела Калигулу к колодцу на холме посреди деревушки. Опустила в него ведро и набрала свежей воды. Я хотела пить, но сначала дала напиться Калигуле: она скакала много часов подряд, и ее шкура взмокла от пота.
Когда она напилась, я набрала еще одно ведро и стала жадно пить. Какая чистая вода! Я опустилась на землю, ноги дрожали после многочасовой скачки. Раны на спине болели, руки были все в ссадинах. Я повернулась спиной к ведру с водой, задрала рубашку, чтобы посмотреть, что там, и обомлела. Глубокий порез шел вдоль позвоночника. Я вспомнила, как Уэсли говорил, что рану надо промыть, чтобы не было заражения, и снова достала из колодца прохладной воды. Этого было недостаточно, но я знала, что у матери Полли найдется мазь, если я смогу добраться до Балморала.
Я вспомнила свою первую встречу с Полли. Мы с Мэри шли по тропинке и искали ежевику, когда увидели худую грязную девчонку, которая шла нам навстречу с двумя корзинами, наполненными до краев спелыми ягодами.
— Где ты это достала? — спросила Мэри, и я поняла: она беспокоится, что девочка собрала все ягоды и нам ничего не осталось.
— Нашла, — ответила Полли, заразительно улыбаясь и показывая щель между передними зубами.
У нее были прямые рыжевато-каштановые волосы, круглые зеленые глаза и россыпь веснушек вокруг носа.
— Между прочим, все эти земли принадлежат моему отцу, а значит, и нам, — сказала Мэри суховатым тоном аристократки.
Девочка сникла, грустно глядя на корзины, которые держала в руках.
— Мама хотела сварить варенье.
— Не переживай, — поспешила я ее успокоить, строго взглянув на Мэри. — Оставь себе, но сначала покажи, где ты все это собирала.
И она повела нас в свое тайное место. Мы пошли за ней под низкорослыми яблонями, пересекли ледяной ручей, и наконец Полли отвела колючие ветки и показала нам изобилие спелой ежевики.
Мы собирали ее весь день, то и дело просто лакомясь, а потом дошли вместе с Полли до домика, где ее мама показала нам, как варят варенье. С тех пор мы проводили каникулы вместе, а во время учебного года каждую неделю писали друг другу письма и иногда посылали небольшие подарки. Казалось, все это было сто лет назад.
Рассеянный солнечный свет просачивался в щели между облаков, освещая городок и отвлекая меня от воспоминаний. Одно за другим зажигались окна. Двое мужчин толкали в сторону рыночной площади тележку с товаром. Конечно, находиться в не погубленной Холлистером деревне было приятно, но я теряла силы, и надо было лечить рану.
— Калигула, ты готова?
Она подняла голову от пустого ведра и подошла ко мне. Я попыталась забраться на спину лошади, но не смогла даже подтянуться. Отвязала ведро и использовала его как ступеньку. При движении боль в спине отдавалась в груди. Я старалась забыть о ней.
Калигула неспешно трусила по дороге, ведущей из деревни на холмы, мимо пустых полей и голых деревьев. Я слышала повсюду птичьи голоса, но это были не те птицы, что в моем детстве. Пересмешники, сойки и воробьи давно исчезли. После Семнадцати дней на улицах месяцами лежали трупы, и выжили только птицы-падальщики: вороны, голуби и стервятники.
Мы ехали много часов, каждый ухаб отдавался резкой болью в спине. Наконец я увидела поворот и узнала его. Нам оставалось проехать всего пару миль. Скоро я увижу квадратный каменный дом с темно-зелеными ставнями, где жила Полли со своей семьей. Я представила собак, разлегшихся на ступенях во дворике, где ее мама сажала розы и нарциссы.
