— Не суди, пока не попробуешь омлет, — предостерег я. Странно, как забываешь про хлеб с сыром, стоит на столе появиться чему-то более капитальному.
Она сунула вилку в рот — по-женски изящно; впрочем, видно было, что она и впрямь проголодалась.
Не могу сказать, чтобы я умел готовить. Но уж яичницу я как-нибудь осилю. Я тоже углубился в еду. Очень скоро на столе не осталось ничего, кроме последнего ломтика хлеба.
Клавдия промокнула рот салфеткой и откинулась на спинку стула. Сил у нее явно прибавилось.
— Мне кажется, не стоит даже говорить, что мне очень понравилось, — сказала она.
— Все комплименты принимаются с благодарностью, — поклонился я, насколько позволял мне стол. Она улыбнулась.
— Нет, правда, это было совершенно восхитительно.
— Спасибо, — ответил я, против воли сияя гордой улыбкой. — Мне тоже так показалось. — Я взял ее за руку. — Ты как?
— Лучше с каждым циклом, — улыбнулась она в ответ.
— Вот и славно. — Я взял тарелки и собрался нести их в посудомоечную машину. Она остановила меня.
— Я уже выспалась немного, — сказала она. — А Нестерио вернется домой еще очень не скоро. Так что…
— Что? — спросил я, прислушиваясь к грохоту «Звездных Огней» над крышей. Она встала из-за стола.
— Брось тарелки. — Она повела меня с кухни обратно в гостиную. — Первая ночь после стольких лет разлуки оказалась сущей катастрофой — за исключением твоего омлета, конечно. Поэтому мне нужно объяснить тебе кое-что. Ты не против?
— Ну…
— Послушай, Вилф, — настойчиво продолжала она. — Я знаю тебя достаточно хорошо. Если бы ты не испытывал ко мне никаких особенных чувств, ты бы не задержался здесь ни тика, стоило бы тебе только убедиться в том, что я не умру.
Это ее заявление удивило меня, но только на мгновение. Передо мной была прежняя Клавдия.
— Да, — согласился я. — Возможно, и ушел бы.
— Раз так, мы будем видеться чаще, ведь так? Я кивнул.
— Надеюсь, — сказал я.
— Можешь не сомневаться. Но если в прежние годы ты видел только одну мою сторону — более или менее нормальную, «имперскую» Клавдию, — сегодня ты впервые познакомился с Клавдией «аталантской», которая порой ведет себя абсолютно вразрез с имперскими нормами. — Она внимательно посмотрела на меня. — Пойми, Вилф, тогда, много лет назад, когда мы с тобой были любовниками, у меня не имелось повода быть при тебе никем другим, кроме «имперской» Клавдии. Так было проще тебе, да и мне тоже; я до сих пор остаюсь таким человеком, когда на базе. Но когда имею дело с жителями Аталанты вроде Горгаса, я оборачиваюсь своей местной стороной. Это по-своему тоже привлекательная личность… по большей части. — Она помолчала немного, положив свою руку на мою, пока над крышей продолжали грохотать «Звездные Огни» — явно взлетая на форсаже. — Возможно, будь мы с тобой… ну… немного более… постоянными, что ли… я бы рано или поздно открылась тебе и другой своей стороной. Но по разным причинам мы такими не стали — и я не сделала этого. Что и привело меня к Горгасу Нестерио, стопроцентно исконному уроженцу Аталанты, человеку, все существование которого полностью подчинено местному образу жизни. Выходя за него замуж, я взяла на себя обязательства соблюдать традиции и социальные нормы моей родины. Не самые плохие обязательства для того, кто родился на Гелике. Они вполне удобны, как я уже сказала. Только, боюсь, не для имперского человека. Сегодня ты ощутил это на себе. Я покачал головой.
— Ты меня совсем запутала, — сказал я.
— Я почти договорила, — остановила она меня. — И если мне не удастся объяснить тебе то, что произошло сегодня ночью — и может произойти еще не раз, если мы будем продолжать встречаться, — плохо наше дело.
— Никогда, — возмутился я. Она улыбнулась.
— Никогда не говори «никогда», мой авалонский друг. То, что ты сказал сегодня — насчет того, что я напилась до такой степени, что любой нормальный имперский мужчина отвернулся бы от меня, — в Аталанте считается вполне приемлемым.
Я сделал попытку возразить, но она жестом остановила меня.
— Видишь ли, Вилф, — продолжала она, — я совершила сегодня большую ошибку. Впервые за все эти годы я рискнула смешать две культуры — с катастрофическими результатами. В душе я, боюсь, ожидала чего-то в этом роде. В знак уважения к тебе Горгасу стоило бы сегодня придерживаться имперских норм и обычаев. Увы, я просчиталась. Он так благоговейно боится тебя, что мог реагировать только как исконный житель Аталанты. И поверь мне, Вилф Брим, тебе была оказана большая честь.
— Ничего не понимаю, — в миллионный раз признался я.
— Я вижу, — кивнула она. — Вот почему наша с тобой дружба, возможно, целиком зависит от того, насколько терпимо ты сможешь себя держать, когда две наши культуры будут пересекаться — а это неизбежно произойдет. Горгас — хороший человек, Вилф. Он прекрасный, заботливый муж, преданно любящий меня. Он, конечно, не ультрасовременный межзвездный путешественник, но… — Она пожала плечами. — Для меня все могло обернуться и гораздо хуже.
— Не сомневаюсь, — беспомощно промямлил я.
— Ты, возможно, думаешь, что все это связано только с тремя быстро выпитыми бокалами э'ланда? Я кивнул.
— Ты, Вилф, производишь на Горгаса такое впечатление — ну как же, настоящий адмирал Имперского Флота, — что он ничего не может с собой поделать. В самый последний момент он спрятался за традиционные для Аталанты нормы мужского поведения, а я не посмела одергивать его при тебе. Он и так достаточно осрамился, а если бы я указала ему на его ошибку, это бы его окончательно добило.
— Но что же такого он пытался сделать? — спросил я.
— Оказать тебе самую большую честь, до которой мог додуматься, — ответила она.
— Честь? — удивился я. — Напоив тебя до такой степени, что ты не смогла приготовить обеда?
Она поморщилась.
— Нет, правда, — объяснила она. — Понимаешь, Горгас предлагал тебе меня… мое тело. Я — то единственное сокровище, которое он может предложить человеку, достойному — с его точки зрения — таких вещей, которые ему и не снились. Поэтому он пребывает в убеждении, что в настоящий момент мы с тобой занимаемся сексом, и я делаю все, что в моих силах, чтобы эта ночь осталась в твоей памяти. — Она слабо улыбнулась. — Ты должен чувствовать себя весьма польщенным, Вилф. Раньше он делал это лишь дважды.
Я закатил глаза.
— Лишь дважды? — переспросил я. Над головой снова грохотали взлетающие «Звездные Огни», но я их почти не слышал. — Ради Вута, Клавдия, как ты могла…
— Очень даже неплохо, — ответила она, глядя мне прямо в глаза. — Очень неплохо. Один из них даже высказал потом Горгасу свои комплименты. Не забывай, я была тогда «другой» Клавдией, так что проделала все, до чего смогла додуматься, включая, — она чуть покраснела, — кое-что из тех штучек, которые придумали мы с тобой вдвоем, Вилф Брим.
