— Пошел вон, — равнодушно сказал Берия. — Не видишь, люди разговаривают? Я тебя звал? Я тебе какие-нибудь указания давал? Пошел отсюда, а то ты у меня тюремную парашу до конца своей жизни лизать будешь. Это в лучшем случае, понял?
Шварцман Берию знал очень хорошо, даже слишком хорошо, а потому сразу съежился, стараясь стать меньше и незаметнее, и быстро выскочил из комнаты.
— И без меня чтобы бзднуть боялись, — предупредил его в спину Берия. — Я вам покажу, как самостоятельность проявлять, невесты кахетинские. Жрите коньяк в гостинице и ждите.
Подождал, пока за полковником закроется дверь, снова повернулся к конструктору.
— Значит, говоришь, летают над нами? — медленно сказал он. — Это и я теперь понимаю, что летают. Но кто?
— Это не наши технологии, — сказал Королев. — Сомневаюсь, что американцы до этого дошли. Дикунец разобрался кое в чем, изотопные двигатели еще много лет будут недоступны, а этот работал. И не просто работал, он орбитальный аппарат на определенных высотах держал.
— Изотопы, атомы, — проворчал Берия. — Иногда все эти ваши наукообразные названия кажутся мне абракадаброй, призванной пудрить мозги нормальным людям. В марсиан ты не веришь, а американцам в уме отказываешь. Что же получается? Значит — некому там летать. А летают, Сергей, определенно летают. Не зря, выходит, Старик встревожился. Чутье у него.
Он грузно поднялся, прихрамывая, прошелся по кабинету. Колено правой ноги было у Берии повреждено еще с того времени, как он поигрывал за тбилисское «Динамо», гоняясь по полю за шустрыми игроками московских клубов. Однажды он держал Старостина, и надо сказать — неудачно: шустрый Николай Старостин несколько раз убегал от тяжеловатого на подъем Берии и даже забил гол. Однако своей игрой в тбилисском клубе очень гордился, футбол любил и ревниво следил за успехами московских клубов. Старостину он однажды на приеме сказал: «Вы, Николай, все бегаете! Однако теперь вы бы от меня не убежали, несмотря на ваши быстрые ноги». И оказался прав: быстрый на поле Старостин оказался не таким уж и быстрым в жизни и однажды сел на несколько лет. Это в футболе главное — забить победный гол, в жизни важным оказывалось совсем другое.
Последствия травмы с годами все-таки сказывались и иногда прорывались едва заметной хромотой, которая придавала Берии сходство с крадущимся тигром, который начал охотиться на людей.
— Смотри, — сказал он и вновь склонился над столом. Достав из нагрудного кармана роскошный американский «паркер», Берия, не глядя, потянул к себе какую-то бумагу со стола, перевернул ее чистой стороной вверх и поставил несколько жирных фиолетовых точек. — МГБ и армия осуществляли наблюдение за районами, в которых появлялись неизвестные летательные аппараты. Вот это Киров. — Он ткнул в одну из точек. — Отсюда летательные аппараты удалялись в этом направлении. — На импровизированном чертеже появилась жирная линия. — Еще их наблюдали в Молотове и Молотовской области близ поселка Молебка. Отсюда они улетали на юг. — На листе бумаги появилась еще одна жирная линия. — Видишь? Теперь они атаковали Житкур и, по сообщениям охранников, улетели на северо-восток. — Авторучка Берии оставила на бумаге новый росчерк. — Где-то есть точка пересечения, по всем подсчетам она находится в Уральских горах, а если говорить точнее — на территории Свердловской области. И что это может значить? — Берия тяжело и требовательно посмотрел на конструктора.
— Это значит, что где-то на территории Свердловской области у них находится база. Зная маршруты летательных аппаратов, можно установить ее местонахождение, — не задумываясь, сказал Королев.
— Верно. — Берия некоторое время смотрел на свою схему, потом перевернул листок и вгляделся в напечатанный на машинке текст. — Решение партийной организации N-ской войсковой части о наглой вылазке троцкистско-югославских бандитов в Болгарии… — прочитал он и поднял глаза на Королева. — Разве это не твой кабинет?
— Места мало, — сказал Королев. — Поэтому днем, когда я в ангарах, здесь обычно секретарь партийной организации сидит, хозяйство свое в порядок приводит. Нельзя же человеку отказать, тоже ведь делом занимается.
— Гони ты их на… — сказал Берия. — Твоя работа важнее этой ерунды. А эти… они только бумагу марают. — Скомкал листок бумаги, с отвращением запустил его в урну, но не попал. Не глядя на конструктора, Берия сказал: — А еще они доносы пишут.
Королев промолчал. Однако он прекрасно понял Берию, кому же, как не бывшему наркому внутренних дел, занимавшемуся госбезопасностью еще с довоенных лет, знать, кто и на кого пишет доносы. А в данном случае, если судить по тону Берии, тот не просто предупреждал Королева, а прямо указывал ему на того, кто в королевской епархии бдительно следил за настроениями и политической благонадежностью сотрудников ракетного центра. Обычно Лаврентий Павлович Берия таких подарков никому не делал, но он слишком хорошо знал судьбу Королева, тайно симпатизировал конструктору ракет, который по вине его ведомства был надолго отлучен от любимого дела, и, как оказалось, совсем напрасно. Вот поэтому он и сделал такой прозрачный намек, тем более что конструктор и его люди Берии были очень нужны: именно от них сейчас зависело его возвышение или падение.
О странном устройстве, которое было обнаружено в лесу оперуполномоченным МГБ по Свердловской области, Берия конструктору не сказал. Каждый должен знать определенные тайны, странный «фонарик», прожигающий дыры в танковой броне, к ракетной технике никаким образом не относился, а значит, и знать о нем Королеву не следовало. Чего человек не знает, того и в тайне хранить не обязан. А следовательно, и спокойнее спит.
Однако именно это устройство, уже после смерти Берии, после победных стартов советских ракет, стало прообразом боевых лазеров, которые в конце восьмидесятых годов выводились на орбиты спутниками серии «Космос». Пусть несовершенные и крупногабаритные по сравнению со своим прообразом, лазеры эти были адекватным ответом на программу «звездных войн», которая так полюбилась президенту Рональду Рейгану. Но ни Берия, ни Сергей Павлович Королев об этом уже не узнали.
И еще всесильный Берия не сказал Королеву о том, что войска Уральского военного округа уже пришли в кажущееся хаотичным движение, а на аэродромы к Уральскому хребту уже стянуты были авиационные полки, на вооружение которых поступили реактивные самолеты «МиГ-15». Да и в исправительно-трудовых лагерях уже шла работа, которая была совершенно непонятна ни лагерному начальству, ни заключенным, ни даже там, кто готовил им секретные указания. Каждый должен знать ровно столько, чтобы спалось спокойно.
— Следователей я здесь оставлю, — сказал Берия угрюмо. — Так решили в ЦК. Шварцмана и экспертов заберу, не хрена им тут делать. В конце концов, это секретный центр, а не санаторий для душевнобольных. Сам решишь вместе с особистами, к каким секретам этих службистов подпускать, а от каких держать подальше. Им сказано, что в Житкурском центре работали заключенные из тех, кто к Советской власти настроен был нелояльно, но слишком ценен, чтобы держать их на лесоповале или в шахтах. Поэтому особого усердия они могут не проявлять, какая им разница, как зэки загнулись: из-за неудачного научного опыта или их уголовники в лагере на ремни порезали. И не смотри на меня так, Сергей, знаю, что ты в лагере сидел, но мог бы и не сидеть, если бы друзей себе подбирал с разбором. А у меня времени на жалость и сантименты нет, жизнь не отпустила. Деньги пришли?
