Когда голова крылатой богини оказалась на уровне блистера, Кир-Кор чуть не вывернул себе шейные позвонки, чтоб задержать на ней взгляд подольше. Или это игра света и воображения… или голова скульптуры имеет портретное сходство с Марсаной!.. «Уговори пилота сделать еще один круг», — подбросил идею внутренний голос. Кир-Кор усомнился в логике соединимости своих желаний со статусом арестанта, однако лицо конвоира в прозрачном коконе смежного блистера казалось ему достаточно благодушным.
— Простите, сударь, нельзя ли повторить облет изваяния?
Машина с залихватским свистом вошла в разворот. Пилот улыбался:
— Впечатляет? Кажется, будто при такой парусности крыльев статуя неминуемо должна опрокинуться…
— Или взлететь, — добавил Кир-Кор.
— Видите, в чем тут секрет? Крылья — решетка, ветер свободно продувает ее. А перья — поворотные пластины. Флюгерный принцип.
Голова статуи заглянула в кабину ослепительно солнечным взором. Нет, это было другое лицо… Портретное сходство с Марсаной привиделось.
— Спасибо, Ирбис, принцип я уловил. Куда мы теперь?
— В иглопорт «Маэ».
— Остров Столичный?
— Да. Прямо по курсу.
То, что виднелось прямо по курсу, походило больше на край континента: длинная полоса гористой суши. Среди гранитной и коралловой мелюзги архипелага остров Столичный существенно выделялся размерами. На одной из вершин горной гряды торчал волосок. Золотистого цвета. Слишком прямой, стройный такой волосок… «Башня катапультера местного иглодрома, — вглядевшись, понял Кир-Кор. — Конечная точка моего криминального пребывания на островном фестивале».
— Бродит молва, — заговорил пилот, — будто в кафе «Виктуар» на территории иглопорта «Маэ» в любое время суток можно отведать свежеприготовленного тунца и даже лангуста.
— Предлагаете испытать молву на правдивость?
— Да… если вы решитесь позавтракать быстро. Очень быстро. Покончить с лангустом вам придется за десять минут. Рейс на Янъян, увы, в шесть ноль-ноль.
— Я предпочел бы неторопливую трапезу, — вежливо отказался Кир-Кор.
Флаинг-машина ощутимо прибавила скорости, свист моторов уже подбирался к порогу ультразвуковых частот.
— По совести говоря, Кирилл Всеволодович, времени для янъянского завтрака будет у вас еще меньше, чем для финшельского. Если, конечно, вы захотите успеть на дневной рейс иглолета в Петропавловск-Камчатский.
— Не огорчайтесь, я не великий любитель корейской кулинарии.
— Успеете на дневной — никакие гастрономические соблазны уже не будут тревожить вас до самой Камчатки. Лететь там всего двенадцать минут.
— Ах, что это вы все обо мне да обо мне!
— А как же! Вы герой моих сегодняшних треволнений… Надавите кнопку пенала правого подлокотника.
Кир-Кор надавил. Обнаружил в пенале жетон-вадемекум, посмотрел на пилота. Ирбис кивнул:
— Это ваш, возьмите вместо утерянного — пригодится.
— Зачем?
— Пригодится в янъянском иглопорту.
— Уж не покидаете ли вы меня в Янъяне!..
— Нет, мы расстаемся с вами в «Маэ».
— Я не совсем понимаю… Точнее, не понимаю совсем.
— Все очень просто. Я помогаю вам пройти предполетную регистрацию и… тут же обратно, поскольку меня ожидают на Театральном. А вы в шесть ноль-ноль… Словом, будьте здоровы, приятного вам полета.
— У меня такое ощущение, будто я продолжаю чего-то не понимать.
— Чем вы озабочены? Жетон-вадемекум у вас в руках, место на борту иглолета в Янъяне вам забронировано МАКОДом. Причем заявлены оба рейса — дневной и ночной. Выбирайте — и в путь!
— Вот так? Без конвоя?
Кир-Кор поймал на себе быстрый взгляд пилота.
— Вам обязательно нужен конвой?
— Нет, но… сама процедура ареста вроде бы предусматривает…
— Прошу прощения, Кирилл Всеволодович, но здесь либо вы жертва какого-то недоразумения, либо я. У меня нет ордера на ваш арест.
— Что?!
— Об аресте и разговора не было. Вы — нарушитель Конвенции Двух, это бесспорно, однако ни мы, ни лавонгайская группа не можем предъявить вам ордер на арест. Его не существует в природе.
— Понятно… Лавонгайцы просто поторопились.
— По этому поводу я уже объяснялся. Лавонгайскую группу соответственно ждут неприятности. Думаю, крупные.
— Ваша группа, к слову сказать, тоже не без греха. Вы похитили на Театральном и везете в «Маэ» совершенно свободного, согласно МАКОДу, инопланетного отпускника.
— Вынужден с вами не согласиться, грагал. Вы заняли кресло второго пилота без принуждения, сами.
— Ах так! Поворачивайте обратно, и побыстрее.
Сквозь прозрачную стенку хорошо было видно, как у пилота сузились глаза и выступили желваки на скулах. Кир-Кор отвернулся. Освободил от липучей застежки край кармана, опустил туда жетон-вадемекум. Жетон чуть слышно звякнул о золотое кольцо — прощальный подарок Марсаны.
Флаинг-машина неуверенно рыскнула и вдруг, сбросив скорость, накренилась. В момент крена мелькнул на траверзе остров Контур — два клочка суши в белом кольце бурунов. Новая драгоценность души, вплавленная в сапфир вечного океана…
— Скажите, что вы пошутили, — подал голос пилот. — Скажите мне это достаточно твердо.
— Я пошутил, — сухо сказал Кир-Кор.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДЕНЬ ИВОЛГИ И НОЧЬ ОСЬМИНОГА
1. ИНТРОТОМ
В янъянском иглопорту довелось позавтракать и пообедать. А затем — и поужинать. Правда, ужинал Кир-Кор почти символически — содержимым двух загерметизированных бокалов с надписями на этикетках «Мандариновый компот, стерильное изготовление, Тханьон». Компот имел красный цвет, четко выраженный вишневый запах и соответствующий вкус. Этикеточная дезинформация, впрочем, не шла ни в какое сравнение с неожиданностями, подстерегающими малоопытного клиента здешнего ресторана при попытке выбрать что-нибудь вкусное из поэтически составленного и бережно переведенного на геялогос меню. Скажем, блюдо под названием «Белая роза, встречающая восход солнца в саду золотой пагоды на острове Морского Дракона» почему-то имело запах рыбы и привкус йодистых водорослей, хотя короткий подзаголовок, снижающий поэтику названия до уровня презренной прозы, утверждал: «пельмени мясные». Кир-Кор ел эти пельмени в совершенной уверенности, что мясными они могут быть лишь в том исключительном случае, если базисным ингредиентом пельменного фарша служило мясо самого морского дракона. Чтобы как-то блокировать ощущение смутной тревоги, усугубленное непредвиденной задержкой в пути, он во время еды старательно заучивал меню наизусть. День был потерян, утренняя спешка оказалась напрасной.
