— Что думаешь делать?
— Не знаю, — прошептала Элли. Затем повторила громко, с надрывом и мукой в голосе:
— Не знаю! — А потом разрыдалась — отчаянно, в голос, взахлеб.
Лина даже растерялась. Однако в этом состоянии пребывала недолго. Подойдя к Элли, которая заливалась слезами, навалившись грудью на стол и закрывшись руками, она принялась гладить ее по спине.
— Ну‑ну… Ну‑ну… Успокойся, все уладится.
Выпей вот водички. Держи стакан… Так… Еще глоточек. Молодец!
Постепенно успокаиваясь и всхлипывая все реже, Элли утерла слезы полотенцем.
— Извините…
Лина махнула рукой.
— Не стоит. Ты мне лучше вот что скажи: Алекс знает?
Элли вскинула на нее испуганный взгляд.
— Нет! Что вы… Он не в курсе. И, умоляю, не говорите ему ничего!
Лина вздохнула.
— Но рано или поздно он все равно узнает.
— Я… сама ему скажу. Потом.
— А отец ребенка? — не унималась Лина.
Она искренне сочувствовала Элли, которая, судя по всему, попала в беду, и обвинение в покушении на несанкционированный доступ к электронной базе данных полиции — это лишь видимая часть айсберга.
— Что отец? — хмуро спросила Элли.
— Он в курсе происходящего?
Прежде чем ответить, Элли медленно и аккуратно сложила полотенце.
— Думаю, он догадывается, — наконец произнесла она.
Лина сокрушенно покачала головой.
— «Думаю»! Почему бы тебе прямо не сказать ему? Мой тебе совет: не оттягивай с этим разговором. Иначе потом может быть хуже. Пусть парень привыкает к мысли, что должен заботиться о ребенке.
Элли помрачнела еще больше.
— Не могу.
— Не можешь — что? — удивленно взглянула на нее Лина.
— Сказать.
— Почему, если не секрет? Стесняешься поставить парня в неловкое положение? Лучше подумай о своем собственном. Насколько мне известно, тебе еще нет и семнадцати. Рановато для материнства. Но если уж так получилось, следует подумать и о ребенке. Ему нужны и мать и отец. А ты боишься признаться! Ведь в постель, прости меня за прямоту, ложатся двое и двое же несут ответственность за последствия…
Так почему ты не можешь обо всем рассказать своему… э‑э… — Лина замялась, не зная, как назвать приятеля Элли, чтобы ненароком ее не обидеть.
— Я не могу его найти, — тихо произнесла та.
Брови Лины изумленно взлетели.
— Так он что же, бросил тебя? Сбежал?
— Не знаю. Ник просто исчез — и все. Его нигде нет. Во всяком случае, в тех местах, где его всегда можно было застать прежде. Ни в доходном доме, где Ник снимал меблированное жилье, ни на работе, ни в баре, завсегдатаем которого был…
— Тебе известно, где он… э‑э… то есть Ник… работает? — быстро спросила Лина.
— Да. Только…
— И где же? — нетерпеливо перебила ее Лина, чуя возможность ухватиться за ниточку, которая способна стать очень важной для дальнейшего развития событий.
— До недавних пор Ник работал грузчиком в порту, — со вздохом сказала Элли.
Лина вздрогнула.
— Что?!
Удивленная столь эмоциональной реакцией на последнюю фразу, Элли прищурилась.
— Ник не успел получить образования, сдержанно пояснила Лина. — В юности у него…
Словом, ему пока приходится зарабатывать на жизнь неквалифицированным трудом.
Несколько мгновений Лина стояла, будто громом пораженная. Ситуация Элли была если и не идентична, то так похожа на ее собственную — оставшуюся в прошлой жизни, — что это обескураживало.
Невероятно! — вертелось в голове Лины. Тоже портовый грузчик? Невероятно!..
Действительно, трудно было представить, что их с Элли судьбы так тесно переплетутся, да еще и окажутся настолько сходными между собой. Лина, программист по образованию, пережила личную трагедию и лишилась возможности материнства из‑за того, что связалась с портовым грузчиком, а сейчас Элли, будущий программист, практически повторяет ее судьбу.
И нужно же было такому случиться, что именно Лина выследила Элли при попытке взломать электронные полицейские архивы!
Немного успокоившись, Лина заметила:
— Прости, но, по‑моему, это странно, что ты не знаешь координат человека, с которым находишься в очень тесных отношениях.
С губ Элли слетел очередной прерывистый вздох.
— Мы знакомы всего месяца три: К тому же Ник недавно появился в Галифаксе.
— А до этого где он жил? — спросила Лина. — Может, там поискать его следы?
Элли грустно усмехнулась.
— Вы рассуждаете точь‑в‑точь как я. Но эта логика лишь усугубила мое положение.
— Почему?
— Дело в том, что в наш город Ник прибыл, освободившись из колонии для трудных подростков. Кто‑то сказал ему, что здесь легко найти работу человеку с таким прошлым, как у него.
Лина печально покачала головой.
— Ты связалась с бывшим осужденным! — И теперь тебе самой грозит тюремный срок, хотелось добавить ей, но она удержалась от подобного замечания, чтобы не бередить и без того ноющие душевные раны Элли.
— Ах, он был такой… неотразимый! — мечтательно вздохнула та. — Высокий, сильный, широкоплечий… Видели бы вы его мускулы!
Одно и то же, с горечью подумала Лина. Мы, женщины, все одинаковы. И совершаем похожие ошибки: думаем, что мужчины относятся к нам с таким же благоговением, как и мы к ним.
И лишь со временем к нам приходит прозрение.
— Я познакомилась с ним в том самом кинотеатре «Топгэлант», где подрабатываю билетером. Он пришел смотреть фильм и на входе подал мне билетик. Я подняла голову, наши взгляды встретились… — Элли на миг закрыла глаза. — Что я испытала в ту минуту, не передать. Словом, с того дня завертелся наш роман. — Несколько мгновений Элли сидела, глядя сквозь открытое окно невидящим взглядом, потом произнесла:
— Когда Ник исчез, я впервые подумала, что, по сути, мне неизвестно о нем ничего, кроме имени и того, что он отбывал наказание в какой‑то колонии. И тогда у меня мелькнула мысль: вот если бы заглянуть в его личное дело! Ведь в полицейских архивах хранится вся информация о лицах, когда‑либо проходивших по какому‑нибудь процессу. Понимаете? — взглянула она на Лину.
Та, не проронив ни слова, кивнула. Действительно, своеобразная логика здесь есть.
— Но кто же допустит какую‑то девчонку копаться в архивах! — вновь вздохнула Элли. Никто, верно?
