Чем больше Сонду раздражала предсвадебная лихорадка, тем сильнее она чувствовала, что совершенно не готова к замужеству. И не к замужеству вообще, а к браку с Эриком. Жених был с ней чуток, как никогда, и даже удивлял Сонду своей неожиданной страстностью. Прояви он свой пыл еще месяц назад, Сонда была бы рада такой перемене. Теперь же она героически подавляла в себе раздражение и утешала себя тем, что стерпится — слюбится.
Больше всего ее удручало то, что она не может объявить Эрику, что свадьба отменяется. Ей было чудовищно стыдно проявить бессердечность именно сейчас, когда она обнаружила ее в себе. Безусловно, те слова, которые говорил ей Кэрри, могли оказаться лишь ханжескими рассуждениями человека, у которого «рыльце в пушку», но суть их от этого не утрачивалась.
Сонда разрывалась от противоречивых чувств, неожиданно затопивших ее, как наводнение — Флориду, но все еще не теряла надежды на спасительную гавань, куда ее должно выбросить течение.
Зато надежду увидеться с Кэрри она потеряла окончательно. Иногда ее подмывало отправиться в «Шарминг плэйс» и попытаться узнать, кто же он на самом деле, но гордость останавливала ее.
Когда она пустилась в эту авантюру впервые, она не была влюблена в Кэрри, ею двигали какой-то почти охотничий азарт и любопытство. Теперь правила игры изменились: влюбленная женщина, по представлениям Сонды, не имела права навязываться предмету своей влюбленности. Правда, в последнее время она уже не так была уверена в этом, но все же…
Рассказ матери Сонда не приняла как истину в последней инстанции. Она долго анализировала поведение Кэрри, его слова, его действия. Не было сомнения в том, что этот человек — не идеален, но твердой уверенности в том, что он подлец, тоже не было. Слишком уж искренними казались его слова и эмоции. Не похоже, что человек с такими, по мнению Сонды, идеалистическими взглядами на жизнь, может быть замешан в грязную историю вроде той, за которую посадили Сирила.
Но та таинственность, которой он окружил свою поездку, внушала ей определенные подозрения. И она почти не сомневалась в том, что никакого малагасийского идола не было и в помине. В любом случае, Кэрри не торопился ее увидеть. А значит, как женщина Сонда была ему безразлична. Оставалось только купить белое платье и пойти к алтарю…
На «показ мод», как окрестила про себя Сонда покупку платья, с ней отправились Дайан и Дэвид, которого она все-таки решила взять с собой, чтобы мать не слишком настаивала на выборе понравившейся именно ей модели.
Дело в том, что Дайан, как и многие женщины с неплохим вкусом, мнила себя законодательницей мод, поэтому частенько вынуждала дочь покупать вещи, которые той совершенно не нравились. Сонде приходилось уступать матери, но, по возвращении домой, пиджачки и юбочки во вкусе Дайан отправлялись на верхнюю полку шкафа и никогда не надевались.
Бутик свадебных платьев и аксессуаров представлял собой большое двухэтажное здание, полы в котором были выложены огромными нежно-голубыми плитками. Они были начищены так превосходно, что Сонда смогла разглядеть в них свое отражение.
Первый этаж был, по всей видимости, оформлен для тех, кто приходил с невестами. Его обставили мягкими удобными диванами и лакированными столиками, на которых лежали свежие газеты и журналы.
К стене был прикреплен кронштейн с огромным телевизором, которым посетители, утомленные ожиданием без конца переодевающихся невест, могли скрасить свои унылые посиделки. Возле лестницы, ведущей на второй этаж, красовалось огромное зеркало в позолоченной раме, дающее возможность невестам полюбоваться своим нарядом.
По просторному залу прохаживались молодые девушки в голубых костюмах. Они предлагали посетителям чай, кофе и пирожные. А тем, у кого желудок просил чего-то более серьезного, предназначалась небольшая пристройка — салат-бар, в котором, помимо салата, можно было полакомиться чем-нибудь горячим.
Второй этаж отводился исключительно невестам. Тут и там стояли манекены с самыми разнообразными моделями свадебных платьев. В углу располагались довольно просторные кабинки для переодевания.
На стене возле кабинок висело зеркало в серебряной раме, изображающей цветки лилии. Невесты одевались здесь, на втором этаже, а затем спускались на первый, чтобы продемонстрировать свои наряды ожидающим их родственникам или подругам.
Сонда дизайнерским взглядом оценила оформление салона, подумала о том, что можно было бы добавить, а от чего избавиться, и пришла к выводу, что выглядит он совсем не плохо. Правда, оптимизма у нее от этого не прибавилось.
Всю дорогу она старалась не показать своего удрученного состояния Дайан, и на это у нее ушли последние силы. Сонда надеялась, что сможет выдержать примерку наряда, не вызывая у матери ненужных подозрений, но единственным ее желанием было взять первое попавшееся платье и уйти с ним, даже если она будет выглядеть в нем как пугало. Сонде стоило больших усилий уговорить Дайан не подниматься с ней, а подождать ее внизу, и, оставив мать с Дэвидом пить кофе, она отправилась выбирать платье.
Второй этаж салона немного поднял ей настроение. Всегда приятно смотреть на красивые вещи. Девушка прошла вдоль первого ряда манекенов. На них красовались самые модные модели: платья-мини с огромным шлейфом, усыпанным стразами «Сваровски»; элегантные прямые платья из парчи цвета слоновой кости с причудливыми узорами; платья, которые состояли, казалось, из одних лишь кружев… Сонда полюбовалась оригинальным дизайном платьев и направилась ко второму ряду. Мода — модой, но пышные классические платья привлекали ее гораздо больше экстравагантных моделей.
Она остановилась на наряде с открытым кружевным верхом и воздушной юбкой из органзы. Девушка в голубом костюме одобрила выбор. Сонда с ее помощью надела платье, подошла к зеркалу и залюбовалась своим отражением. Перед ней стояла яркая брюнетка в наряде, похожем на тот, что носили дамы в стародавние времена. Белый цвет был ей определенно к лицу. Сонда подняла руки и распустила волосы — черная волна хлынула на белоснежные кружева.
— Для полной картины не хватает фаты, туфель и перчаток, — засуетилась девушка в голубом. — Если вы доверяете моему вкусу, могу предложить вам кое-что очень интересное.
Сонда кивнула головой. Лучше она доверит выбор продавцу, чем сама будет полчаса копаться в ворохе свадебных аксессуаров. Несмотря на то, что зеркальное отражение несколько подсластило горькую пилюлю, которую Сонда держала во рту с самого утра, ей все же было грустно.
Она, сама того не желая, представила, что выходит замуж за Кэрри. Что все это белоснежное великолепие из кружев и органзы — для него. Что именно он будет любоваться черными волнами, расплескавшимися по точеным плечам. И его ненасытные губы будут страстно целовать невесту после свадебного обряда… Как жаль, что этим мечтам никогда не стать реальностью! Сонда с трудом утихомирила разбушевавшееся воображение и заставила себя примерить то, что принесла ей девушка в голубом.
Тонкая фата была закреплена на маленькой веточке флердоранжа, усеянной переливающимися стразами. Сонда почти ничего не почувствовала, когда надела на голову это легчайшее сооружение. Флердоранж венком улегся на темных волосах, а фата заструилась по ним прозрачным водопадом. Длинные открытые перчатки из атласа и белоснежные туфли на высоком каблуке завершили наряд. Невеста была ослепительна, только ослеплять и удивлять ей хотелось совсем не своего жениха…
