— Не то чтобы я верила в привидения, — продолжала девушка, — хоть, конечно, эманация вполне может проникать из эфира.
Джеми расхохотался.
— Этим вы объяснили абсолютно все. Мне опять повезло. Привидения готовы преследовать меня.
— Это привидение преследует наш отель, а не вас лично.
Фрида через настежь распахнутую дверь бросила взгляд в номер юноши. Какой же там беспорядок! Но последние несколько дней на двери висела табличка «Просьба не беспокоить», и здесь никто не убирал. Полно дыма, остается только надеяться, что этот симпатичный парень не спалит «Лайон-парк» дотла.
— Вы разрешите убрать ваш номер? — спросила она.
— Лучше я сам уберусь оттуда. Ваше привидение помешало мне работать, черт его побери. Загляните ко мне, составьте компанию. Приятней поболтать с живехонькой девушкой, чем слушать замогильные голоса.
Фрида рассмеялась.
— Вы приглашаете меня прямо сейчас?
— А что? Я понял, что вы здешняя горничная, но вы же не их собственность? Не рабыня же вы, черт подери?
Такие отважные разговоры всегда могли найти путь к сердцу Фриды. Даже странно, что он сразу затронул ту анархистскую жилку, что была так сильна в ней. Немногие люди могли заподозрить ее в этом. Выглядела Фрида скорее скромницей Красной Шапочкой, но меньше всего была такою в реальности.
Когда-то, еще учась в школе, она во время урока напустилась на одного из учителей за то, что он использовал бездомных кошек в своих лабораторных опытах. А после занятий вернулась к зданию школы, забралась через окно внутрь и выпустила всех кошек на волю. Некоторые из них увязались за девочкой и остались около ее дома. Директор школы проезжал мимо и увидел кошек, слоняющихся около дверей. Так ее проступок был обнаружен, и за него она была наказана, целую неделю не имела права посещать школьные занятия.
— Мы не ожидали от вас такого поведения, — сурово заявил директор.
Но они ошибались как тогда, так и теперь: именно такое поведение и было ей свойственно. Потому-то Фрида и приняла приглашение.
Когда девушка переступила порог его номера, Джеми первым делом бросился его проветривать. От дыма и кислой вони там было не продохнуть.
— Знаю, тут жутко воняет, приношу извинения. Виски? — предложил Джеми, торопливо натягивая футболку.
«Очень красивый, в сто раз красивее, чем сам Мик Джаггер», — подумала Фрида.
Она сразу заметила и потрясающую замшевую куртку фиолетового цвета, которая валялась прямо на столе, и несколько пар носков, разбросанных по углам. Тарелка с недоеденной порцией рыбы и пропитанными жиром чипсами красовалась на том же столе, что и куртка. Мать Фриды отличалась любовью к порядку, и, случись ей сейчас оказаться здесь, ее бы, наверное, хватил удар. Миссис Льюис посвятила жизнь тому, чтобы ее дом сиял, любила готовить самые аппетитные блюда, и ни одной тарелке не позволяла залежаться в мойке. И к чему это все привело? По мнению Фриды, ровно ни к чему хорошему.
Девушка кивнула.
— Виски? С удовольствием. — Хоть ей и прежде случалось оказаться в запущенных номерах, то, что творилось здесь, не шло с ними ни в какое сравнение. Но ее это ничуть не беспокоило. — Что у вас тут было? Бурная вечеринка?
— Извините. Работал целыми сутками. Серьезно, я даже не знаю, какой сегодня день. Я не слишком много извиняюсь перед вами?
В два счета он убрал постель — ну да, просто набросил одеяло сверху и все.
— А над чем вы работали? — спросила Фрида, принимая стакан с виски.
Стакан, к сожалению, был не особенно чистым, но она где-то читала, что спиртное убивает микробы. Алкогольным напитком можно даже продезинфицировать рану, если под рукой нет настоящего антисептика. Фрида знала, что ужасно быстро пьянеет: пара глотков, и она в отключке валится на пол. Поэтому сейчас старалась пить с большой осторожностью, самыми крошечными глотками. Вздрогнула, когда крепкий напиток ожег ей гортань, но зато сразу почувствовала себя очень смелой… и совершенно взрослой.
— Я пишу песни, — объяснил Джеми. — А когда я этим занимаюсь, то совершенно не думаю об окружающем. Отчего и получается жуткий беспорядок.
За поэтами, безусловно, водилось такое, поэтому Фрида не могла поставить это парню в вину. Его мысли заняты вещами гораздо более важными, чем какие-то мелочи материального мира. Она заметила, что к стене прислонена гитара, вокруг разбросаны листки с нотами. Конечно, она слыхала, что знаменитости иногда останавливались у них в отеле, но в отличие от Кэти и остальных девчонок ни разу никого из них не встречала. Самым странным было то, что ей казалось, будто с этим парнем она давно знакома. Не испытывала ни малейшего смущения, оставаясь в номере с ним наедине. Возможно, поэт, который жил в ее душе, протянул между ними двумя своеобразную нить.
— Спойте что-нибудь, — попросила она.
— А что я за это получу? — усмехнулся Джеми.
В своем кругу он слыл заправским искусителем. Это умение пришло к нему еще в детстве, когда Джеми чуть не годами валялся по больницам и бессознательно выторговывал у нянечек тепло и заботу, которых ему так не хватало. Он умел быть ужасно обаятельным, знал об этом и пользовался своим мастерством вовсю. Если бы не эта особенность, он бы до сих пор так и торчал в своем городишке. Один из его братьев работал поваром, другой служил в армии во Вьетнаме, а третий оставался с матерью, перебиваясь случайными заработками. Ни один из них не был на концертах Джеми, но все трое дружно его ненавидели, считая везучим мерзавцем и самодовольным выродком. Ему до этого не было дела. Если кто и намерен обвинить его в том, что он играет на своем обаянии, пусть подавится. Лично он не собирается позволять людям затоптать себя, если может получить все, что захочет, подольстившись к кому надо. Стоит ему улыбнуться и спеть одну из замечательных песен… как на тебе! Все готово.
— За это я подарю вам название для песни, — пообещала Фрида.
Идеи так и кипели у нее. Даже не нужно было особенно напрягаться, они сами являлись. То это были готовые истории, по которым хоть сейчас снимай фильм, то сюжеты книг или короткие рекламные слоганы. Билл называл ее фантазеркой, но она ничего не могла с собой поделать. Голова ее была набита разными выдумками.
— А если есть название, остальное — просто. Так я слыхала, во всяком случае.
Джеми подлил себе виски. Он давно знал, чего лишена его жизнь. Да, музы у него определенно не было. Не было никого, кто мог бы вдохновлять его на творчество. Поэтому он оказался в дерьме и не может выжать из себя ничего стоящего. Эта девушка, которая сидит сейчас у него в номере, была одета в обыкновенный рабочий халат, который носили все горничные отеля во время дежурства, но Джеми он казался символом чистоты и трудолюбия. А сама девушка — ангел, приземлившийся на минутку на краешке его кровати. Она определенно не принадлежала к тому типу девчонок, который всегда привлекал его, но производила впечатление милой и честной. В противоположность самому Джеми.
