— Вам просто не попадалась достойная женщина, мистер Лапейн. И это немудрено — ведь такому выдающемуся человеку трудно подыскать подходящую кандидатуру.
Лапейн расплылся в счастливой и самодовольной улыбке и принялся излагать свою жизненную позицию. Эбби мысленно отщелкивала пункты программы, папаша молчал и хлебал свой чай, но когда дошло дело до нравственных аспектов…
Смущаясь и краснея, Лапейн признался: он старомоден и в женщине превыше всего ценит добродетель. Наше время — время содома. Матери учат своих дочерей, как правильно терять невинность, книжные прилавки завалены непристойной литературой о, страшно сказать, сексе… А ведь раньше особа, утратившая невинность, вообще не могла рассчитывать на замужество. Падшие создания отправлялись прямиком в ад.
— Скажу вам честно, мисс Бриджуотер, когда я еще подумывал о браке, то твердо решил для себя: моей избранницей может стать только достойная во всех отношениях девица. Разумеется, девственница.
В тот вечер все было решено. Папаша Бриджуотер молча и без возражений выписал чек, и Эбби отправилась в Даллас.
Операция по восстановлению девственности оказалась действительно пустяковой, хотя приятного, разумеется, мало. Неделю Эбби провела в Далласе, ходила по магазинам, накупила себе нарядов — скромных, но изящных — и по возвращении в Литл-Сонору приступила ко второму пункту плана завоевания сердца, руки и кошелька мэра Лапейна.
Все вышло просто прекрасно, и свадьба была шик-блеск, а уж первая брачная ночь… Не будь ей так противно, она бы не удержалась и расхохоталась, но отвращение поубавило веселья, и она вполне натурально изобразила все, что нужно было по сценарию.
Через месяц очарованный мэр Лапейн в присутствии двух свидетелей — супруги шерифа Кингсли и святого отца Гримау — подписал новое завещание. Согласно этому документу Эбби Лапейн получала все, Но только при одном условии: если вся ее супружеская жизнь будет примером столь же беспорочного существования, которое она вела до замужества. Другими словами, никаких измен, флиртов и романов на стороне.
Никто не знал, как взбесило ее это условие. Потому что Эбби Лапейн уже предвкушала, как найдет себе в Интернете подходящего мужичка и оттянется с ним на всю катушку, чтобы хоть на время позабыть о слюнявом Слонике. Но на другой чаше весов лежали пять миллионов долларов — и Эбби Лапейн ограничилась тем, что съездила в проклятый Даллас и купила себе последнюю модель вибратора. Тайник для неприличной игрушки она устроила сама, в своей комнате, в стене — и превратилась в Очень Верную Супругу.
Эбби тихо и грязно выругалась, подлила себе виски. Двадцать лет унижений и одиночества — и вот все начинает рушиться, потому что дуре Лауре приспичило заполучить Роя Роджерса в свою сраную больницу, а эта маленькая сучка Салли…
Как она могла узнать? Только от сестры, откуда же еще? Рой Роджерс переспал с Лори, это невооруженным глазом видно, и выложил ей небось веселую рассказку о том, как в детстве пялил нынешнюю мэршу и главу попечительского совета больницы на заднем сиденье ее же собственного авто. Лори растрепала это сестренке, и та решила… Решила что? Срубить денег? Она говорила только о том, что Эбигейл не должна мешать ее сестрице спать с Роем Роджерсом, вполне вероятно, что именно этого она и добивается, ведь девчонке всего семнадцать, в голове полно романтических бредней…
Но Чикита спит с Джои Роджерсом, мелким крысюком, и если она разболтает все ему, то уж этот маленький мерзавец своего не упустит. Джои следовало бы удавить в младенчестве — так считает половина жителей Литл-Соноры, и совершенно правильно считает!
Эбби плеснула в кружку виски. На щеках у нее играл лихорадочный румянец, глаза горели дьявольским огнем.
Рой Роджерс, Лори Флоу, Салли Флоу, Джои Роджерс. Прибавить сюда старую ведьму Меган Флоу — вообще-то она хорошая баба, но ведь дочки наверняка ей все разболтали. Получается — пять человек угрожают благополучию Эбигейл Лапейн. Их всех надо убрать. Стереть. Уничтожить.
Она вскочила и заметалась по комнате. Вытащила из кучи одежды джинсы, клетчатую рубаху, футболку с котенком…
Рой и Лори уехали из города на дальние пастбища, это ничего, это даже хорошо. Их она достанет на дальних подступах к городу. Карабин висит у Слоника в кабинете, ему подарили благодарные сограждане. Патроны в столе — не важно, это потом.
Сначала — Чикита. Потом — Джои. Меган… Черт, слишком много народу. Не важно. Все не важно. Она не даст отобрать у нее деньги. Она их заработала! Своим собственным телом, своим горбом, так сказать. Никто — никто, слышите! Они не могут! Не посмеют!
Эбби торопливо оделась, снова плеснула в кружку виски, посмотрела на бутылку. На дне еще плескалась янтарная жидкость — ничего, она допьет это по дороге.
Эбигейл Лапейн на цыпочках сбежала по лестнице, чудом не свалившись с нее. Виски полыхал в крови, выжигая остатки помраченного разума. Адреналин гулял по жилам. Дикая, неконтролируемая ярость слепила глаза.
Она вывела из гаража джип, села за руль, приложилась к бутылке. Разузнать, где сейчас Джои Роджерс и Чикита…
Джип вылетел из ворот гаража и помчался по тихой улице.
Джои и Чикита шли по дороге, ведущей к дому Роджерсов, и спорили. Чикита настаивала на том, что украшать шатер для банкета шариками — это детский сад и вообще глупость, тем более что все эти чокнутые ковбои наверняка перепьются и начнут по шарикам палить. Джои возражал в том смысле, что шарики — это весело и прикольно, все придут с детьми, а перепиваться никто не собирается, и чем тогда украшать шатер, если не шариками…
Шум мотора они услышали вовремя, но это мало что меняло. Из-за поворота на бешеной скорости вылетел джип мэра Лапейна — огромный сверкающий внедорожник серебристого цвета — и помчался прямо на них.
Джои успел отшвырнуть Салли в сторону, прямо в кювет. Она сильно ударилась головой, разбила колени, перекатилась на спину — и еще успела увидеть, как огромная серебристая машина врезается в Джои, как Джои беспомощно вскидывает руки и взлетает в воздух, а машина продолжает мчаться, на лету ломая и круша тело юноши, словно тряпичную куклу.
Салли закричала тоненько и отчаянно, как кричит подрезанный косой среди травы заяц, как кричит смертельно раненый зверек, почуявший свою неминуемую гибель…
Потом наступила тьма.
16
Лори и Рой. Момент истины
Утро было чистым и звенящим, как жаворонки в небе. Лори проснулась на груди Роя и долго лежала, наслаждаясь ощущением покоя и блаженства, переполнявшего ее душу.
Потом Рой тоже проснулся, но из кровати они вылезли отнюдь не сразу, а только минут через сорок, когда уже никаких сил целоваться не осталось.
Кэл приветствовала их широкой улыбкой и налила по чашке кофе. На плите шкворчали оладьи, яичница с беконом пахла так, что рот у Лори немедленно наполнился слюной, и она почувствовала, что зверски голодна.
