— Вдруг найдем его, увидим, что никакой жены с ним рядом нет. И ты сразу успокоишься.
Кристина, вытерла слезы, шмыгнула носом и кивнула.
— Да, поедем.
У парка, достигнуть которого удалось в считанные минуты, Беатрис остановила машину.
— Лучше, чтобы он нас не видел, — сказала она. — Пойдем пешком. Если что, спрячемся. А то подумает бог весть что.
Кристина, стараясь ни о чем не думать, покорно кивнула. Они вышли из машины и зашагали по ближайшей улице, внимательно рассматривая дворы многоквартирных домов и попадавшихся навстречу прохожих. Был час ланча, и людей встречалось довольно много, но ни один из них даже не напоминал Фредерика.
— Только ни о чем трагичном пока не думай, — говорила подруге Беатрис. — Я почти уверена, что администраторша просто ошиблась. Может, не Фредерик поехал куда-то с женой, а кто-нибудь из его товарищей. Или за ним заехала вовсе не жена, а, допустим, сестра.
— Он в семье единственный ребенок, — убитым голосом сказала Кристина.
— Хорошо, не сестра. Знакомая.
Они свернули на повороте и пошли по другой улице. Ветер стих, выглянуло солнце. Воцарились спокойствие и благодать — верить в крушение светлых надежд ой как не хотелось. Кристина уже почти поверила в то, что произошло недоразумение, когда ее взгляд упал на темно-зеленый джип во дворе дома, к которому они приближались.
— Смотри! — громким шепотом произнесла она, хватая подругу за руку и резко останавливаясь.
Беатрис проследила за ее взглядом и мгновенно узнала машину Фредерика. Кристина похолодела от ужаса. Во дворе дома на аккуратной белой скамеечке сидел ветхий улыбающийся старичок. Перед ним, держась за руки, стояли двое — мужчина и женщина.
— Фредерик! — вырвалось из груди Кристины.
— Пошли отсюда! — скомандовала Беатрис.
Если бы не подруга, Кристина, наверное, не перенесла бы этого удара. Смертельно напилась бы в ближайшем баре и непременно попала бы под машину или упала с лестницы и свернула себе шею. Интерес к жизни в ней вдруг совсем угас, про салон она на время забыла, равно как и про все остальные дела, которыми жила в последнее время.
— Вот бы лечь и умереть, — прошептала она, когда они наконец добрались до «форда» Беатрис и сели на передние сиденья.
— Нет уж, моя дорогая! — с грубоватой нежностью сказала Беатрис. — Об этом и не мечтай! Умереть я тебе не дам. Будешь жить, скоро воспрянешь духом.
— Сомневаюсь. — Внезапно обессилевшая Кристина откинулась на обтянутую кожей спинку.
— Напрасно.
Беатрис отвезла подругу домой, уложила в постель и дала ей могадон, который на крайний случай всегда держала в аптечке.
— Что это? — безразличным тоном спросила Кристина.
— Выпей, поможет.
— Стать другой? Перестать влюбляться в полных кретинов? — Кристина мрачно усмехнулась.
— Всего лишь успокоиться и крепко уснуть. Сейчас тебе требуется только это.
Когда Кристина уже задремала, Беатрис позвонила в салон, сказала, что хозяйка заболела, и предусмотрительно отключила все телефоны, в том числе и сотовый Кристины, и дверной звонок.
— Чтобы больше никто не смел тебя тревожить; — пробормотала она уходя. — Слишком много ты в последнее время страдала. Пора отдохнуть.
Кристина проснулась, когда за окном уже сгустились сумерки. Голова была тяжелая, все тело ныло. Задумываться о чем-либо не было ни малейшего желания: казалось, что от первой же мысли станет нестерпимо тошно. Она медленно открыла глаза.
— Кристина, — ласково произнесла Беатрис. — Ну как ты?
Голос подруги заставил вернуться в реальность. Фредерик женат, прозвучала где-то в затылке первая осознанная мысль. Из груди вырвался приглушенный стон.
— Скажи, что мне все это лишь приснилось! — взмолилась она.
Беатрис присела на край дивана и принялась гладить ее по голове.
— Нет, моя хорошая. И Фредерик оказался дрянью. Но это не конец света, поверь.
— Не хочу я ни во что верить… — Кристина уткнулась лицом в диванную подушку и не нашла в себе сил даже заплакать.
— Сейчас и не надо, — утешающе проговорила Беатрис. — Постарайся вообще ни о чем не думать. Лежи, отдыхай, набирайся сил. Нора нашла тебе временную замену, так что за салон не волнуйся.
Салон? Дела заботили Кристину меньше всего. Какой был толк чего-то добиваться, если она потеряла смысл в жизни?
— Да пусть он хоть провалится сквозь землю, этот салон, — не поворачивая головы, сказала Кристина. — А вместе с ним и все остальное — целый мир. К чертям собачьим.
— И мы с тобой? — спросила Беатрис.
— Естественно. Какой во всем смысл?
— Смысл великий, — негромко произнесла Беатрис. — И скоро ты снова это поймешь. Хочешь содовой? Или лучше кофе?
— Ничего не хочу.
— Понимаю.
Кристина наконец оторвала лицо от подушки.
— Как ты можешь меня понять? Тебя ведь ни разу в жизни не предавали! Потому тебе и говорить легко: великий смысл! Не конец света! Все это пустые слова, не пытайся запудривать мне ими мозги!
Беатрис побледнела.
— По-твоему, меня жизнь лишь ласкает и балует?
Кристина вспомнила про гибель Фрэнка, про то, как Беатрис убивалась, оставшись одна, и ей сделалось до того стыдно, что стало неловко лежать на диване, точно развалина. Рывком сев, она схватила подругу за руку.
— Прости меня, Беатрис! Сама не знаю, что со мной творится… Видно, слишком много проблем свалилось на голову. Извини, пожалуйста.
Беатрис легонько пожала ее руку и печально улыбнулась.
— Не извиняйся. Я все понимаю. — Она засмеялась. — Даже если ты в этом сомневаешься.
— Не сомневаюсь! — с пылом воскликнула Кристина. — Ты понимаешь меня лучше всех на свете! А смысл в жизни, наверное, действительно есть, — задумчиво произнесла она. — Иначе ты и все, кто оказывался в таком, как у тебя, положении, наверное, просто не жили бы…
Беатрис медленно кивнула.
— Знаешь, мне в первое время, после того как не стало Фрэнка, тоже думалось: больше ничего не нужно. Потом я вдруг поняла, что обязана вернуться к нормальной жизни. Ради родителей, друзей — тех, кто меня любит, кто желает мне добра. Да и хотя бы потому, что мой-то срок еще не истек — не зря ведь все так устроено… — Она помолчала и тихо добавила: — Может, пройдет еще какое-то время и… — Кристина затаила дыхание. — И мне повстречается другой достойный человек, — с несмелой улыбкой закончила фразу Беатрис.
Кристина давно мечтала о том, чтобы подруга наконец снова кого-нибудь полюбила, но не смела и намекать ей об этом, чтобы не оскорблять чувства к Фрэнку. Теперь, когда Беатрис сама призналась, что хотела бы связать свою жизнь с другим человеком, у Кристины будто свалился с души груз.
