Скоро она поманила Мэй рукой.
— Вам надо заглянуть к «Тем, кому фартит». Туда заходят все, у кого водятся деньжата, так ведь? — произнес дядя Ма, пожилой мужичок с зоркими глазками-бусинками.
Его перебил почтенный Хуан с лоснящимся лицом:
— «Те, кому фартит» очень дорогое заведение, и вечерами народу там битком, хотя, положа руку на сердце, не понимаю почему. Впрочем, пожалуй, понимаю. В нашем районе это единственный ночной клуб. В нем есть караоке и, самое главное, эти девчонки, хостессы. Казалось бы, беднякам-провинциалам такие развлечения не по карману, и тем не менее каждую ночь они слетаются туда, как мотыльки на свечу, будто наступает конец света.
— Местные тоже туда ходят, — заметил дядя Ма, через стол поглядывая острыми глазками на своего приятеля. — Только в основном всякие извращенцы и бандиты.
Почтенный Хуан пожал плечами:
— Выпивка там дорогая, но одинокий приезжий сможет и развлечься, и найти женщину. А с деньгами еще и в покер перекинется. И даже выиграет, если повезет. Азартные игры предосудительны и запрещены законом, такова линия партии — и правильная линия, доложу я вам! Но если не злоупотреблять, то никому от этого вреда не будет. Мы с почтенным Ма тоже заходим иногда к «Тем, кому фартит» сыграть партийку в мацзян — так, по мелочи, тридцать — сорок юаней, не больше! Бывает, имеем небольшой навар, и это приятно, но головы не теряем, как некоторые! А вот если во время игры теряешь голову, тогда ты конченый человек! Мацзян — игра безобидная, а кроме того, в ней не все зависит от удачи, надо и соображать немного!
— А вы не могли бы проводить меня к «Тем, кому фартит»? — с улыбкой попросила Мэй. В ее больших черных глазах мерцали веселые огоньки, как искры над костром в летнюю ночь. — Понимаете, Чжан Хуна видели в обществе молоденькой девушки. Его жена боится, что он вернется домой без денег.
— Ну, если он человек азартный, его ничто не остановит! — с видом знатока заявил почтенный Хуан. Ему явно польстила заинтересованность, проявленная к его персоне красивой молодой дамой. Он обернулся к своему приятелю: — Ты пойдешь? Если твоя жена узнает…
— Да! — поспешно перебил его дядя Ма и стыдливо опустил глазки-бусинки на забытую чашку с остывшим чаем. — Я тоже пойду.
Глава 18
Они втроем отправились к «Тем, кому фартит».
В зале ресторана царил полумрак, подсвеченный лампами под красными абажурами над столами. Пахло подогретой рисовой настойкой. Слева от Мэй за столиком с пустыми пивными бутылками и рассыпанными солеными орешками четверо мужчин соревновались, кто кого перепьет. Справа двое пьяных распевали застольные песни, гоготали и размахивали кулаками. Их спутницы никак не поддавались на уговоры составить квартет, а лишь хихикали и трясли головами, как погремушками. За барной стойкой две официантки шептались и обменивались многозначительными взглядами, очевидно, обсуждая мужчину за столиком в углу, пившего в полном одиночестве.
За большим столом посреди зала собралась ватага местных юнцов. Они пили, курили и старались казаться очень крутыми. Среди них была девушка — либо подружка вожака, либо предводительница, потому что все, за исключением одного красивого парня, обращались с ней очень уважительно, даже подобострастно.
Директор ресторана тепло приветствовал почтенного Хуана и дядю Ма. Осведомился о здоровье госпожи Ма, пожелал им на завтра счастья и хорошей погоды и указал на свободный столик в углу. Почтенный Хуан шепнул что-то ему на ухо.
— Конечно, — кивнул директор, — проходите, пожалуйста!
Они прошли через кухню. Два повара сидели за поздним ужином над тарелками с нарезанными куриными грудками и овощной поджаркой и не обратили на них ни малейшего внимания. На остывших плитах стояли месяцами не мытые воки; их стенки покрывал слой затвердевшего жира. На полу валялись вскрытые картонные коробки и початые бутылочки с соусом. Обезглавленная курица лежала на разделочной доске рядом с вонзенным в нее огромным, зловеще поблескивающим ножом.
За кухней располагался игорный зал. Галогеновые трубки светили сквозь густой сигаретный дым. Воздух казался едким от кислого запаха пива. Потолок был слишком низким, а пол холодным, но это, похоже, никого не смущало. Тут царила атмосфера мертвого покоя, будто в притоне курильщиков опиума, когда наступал черед третьей трубки.
Этих людей игра одурманивала не хуже наркотика. Днем они могли быть кем угодно — от школьных учителей до высокопоставленных государственных чиновников. Здесь встречались даже заботливые бабушки со вставными челюстями или строгие отцы, державшие дома детей в ежовых рукавицах. Некоторые оправдывали свое присутствие различными, чаще всего надуманными предлогами, мол, пришли проведать соседей или встречались с друзьями и заскочили на минутку. Другие сидели за игральными столами, сгорая от стыда и обиды, после того как истеричные жены или взбешенные мужья закатили им скандал и выставили на всеобщее посмешище. Однако лица большинства игроков выражали удовлетворенность и спокойствие. Их родимые места остались за тысячи ли отсюда. В этом большом городе с десятимиллионным населением до них никому не было дела, и ничто не мешало целиком отдаться своей страсти.
— Эй, соседи, опять пожаловали на партию в мацзян? — не слишком учтиво встретил вновь прибывших какой-то коротышка далеко за пятьдесят и бросил на Мэй подозрительный взгляд. Брюхо у него висело, как запасное колесо на внешней подвеске.
— Это Лао Ся, — шепнул Мэй дядя Ма. — Он здесь главный, смотрит за порядком.
Почтенный Хуан достал наполовину опустошенную пачку «Мальборо», открыл и так ловко тряхнул, что показался ровный рядок сигарет. Лао Ся вытянул одну и сунул в рот. Почтенный Хуан поднес к ней горящую зажигалку.
— Все в порядке, это приятельница Королевы вонтона, — успокоил он смотрителя игрального зала, пряча пачку «Мальборо» обратно в карман. Мэй припомнила, что в ресторанчике он курил дешевые китайские сигареты.
— По-крупному ставят? — Почтенный Хуан указал подбородком на столы, где играли в покер.
Почтенный Ся выпустил облако дыма и молча окинул взглядом игроков, всем своим видом показывая, что игра идет серьезная.
Мэй присмотрелась к трем столам, за каждым из которых сидели по четыре человека, в том числе двое полицейских в форме. За ними с особой заботой ухаживала большегрудая хостесса. Никого, похожего на Чжан Хуна, среди игроков в покер не было.
Какая-то женщина за столом, где играли в мацзян, воскликнула:
— Я закончила! — И, опрокинув свой заборчик из костяшек, возбужденно вскочила, порывисто сгребая выигранные банкноты. Лет сорока пяти, довольно упитанная для своего маленького роста, с тонкими губами, причем верхняя тоньше и длиннее нижней. Набухшие веки сузили ее глаза в две ниточки, отчего казалось, будто она все время щурится. Блузку распирали арбузные груди.
Дядя Ма обернулся и негромко произнес:
— Мадам Ся опять выиграла!
