— Да. Вот: Уэйкфилд, Бленхайм-роуд, дом двадцать восемь, квартира пять. За начальной школой.
По волнам моей памяти. Двадцать четыре, двадцать три.
— Как ее зовут?
— Мэнди Уаймер. Представляется как Мистическая Мэнди.
Я сдался.
— Мы ей и ручку, значит, позолотим?
— Общение с такой разносторонне одаренной женщиной, как Мэнди, — увы, удовольствие не из дешевых.
— Когда?
— Завтра. Я записал тебя к ней на час.
— Спасибо, — сказал я, добравшись до шести, и встал. Хадден встал вместе со мной.
— Знаешь, завтра — дознание.
— О ком?
— О Барри.
— Завтра?
— Да. С тобой хочет поговорить сержант Фрейзер. — Он взглянул на часы. — Минут через пятнадцать, в фойе.
Опять полицейские. Я почувствовал, как у меня сжимаются яйца.
— Ладно. — Я открыл дверь, думая, что могло быть и хуже, что он мог бы начать говорить о миссис Доусон, о стычке с двумя полицейскими в Понти и даже о Кэтрин, мать ее, Тейлор.
— И не забудь про Мистическую Мэнди.
— Про такое разве забудешь! — Я закрыл дверь.
— Это как раз в твоем стиле.
— Мне очень неловко беспокоить вас, мистер Данфорд, особенно в такое время, но я пытаюсь составить точную картину перемещений мистера Гэннона в течение вчерашнего дня. — Сержант оказался молодым приветливым блондином.
Я решил, что он меня парит.
— Он заехал за мной, кажется, около десяти…
— Простите, сэр. Куда именно он за вами заехал?
— Дом десять по Уэсли-стрит, Оссетт.
— Спасибо. — Он сделал пометку в блокноте и снова поднял глаза на меня.
— Мы поехали в Кастлфорд в машине Барри, э-э, то есть мистера Гэннона. Я взял интервью у миссис Гарланд, проживающей в Кастлфорде по адресу Брант-стрит, дом одиннадцать, и…
— У Полы Гарланд?
— Ну да.
Сержант Фрейзер перестал писать.
— Матери Жанетт Гарланд?
— Ну да.
— Ясно. И мистер Гэннон был в это время с вами?
— Нет. Мистер Гэннон встречался с миссис Марджори Доусон у нее дома. Адрес — «Шангри-Ла», Кастлфорд. Это — жена Джона Доусона.
— Спасибо. Значит, он вас высадил?
— Ага.
— И это был последний раз, когда вы его видели?
Я помолчал, потом сказал:
— Нет. Я еще встречался с Барри Гэнноном в кастлфордском баре «Лебедь», где-то между часом и двумя дня. Точное время назвать затрудняюсь.
— Мистер Гэннон употреблял спиртное?
— По-моему, он выпил полпинты. Максимум пинту.
— А потом?
— Потом мы разошлись в разные стороны. Он не сказал мне, куда поехал.
— А ВЫ?
— Я поехал в Понтефракт на автобусе. У меня было еще одно интервью.
— Значит, по-вашему, в котором часу вы видели мистера Гэннона в последний раз?
— Должно быть, не позднее трех, без четверти, — ответил я, вспоминая, как он рассказывал мне про Марджори Доусон, которая предупреждала, что его жизнь в опасности. Тогда я не придал этому значения и теперь не собирался никому об этом рассказывать.
— Значит, у вас нет никаких соображений о том, куда он мог поехать?
— Нет. Я думал, что он вернулся сюда.
— Почему вы так думали?
— Да просто. Предположил, что он вернется в офис. Обработает интервью.
— Вы не знаете, зачем он мог ездить в Морли?
— Понятия не имею.
— Ясно. Спасибо. Вы в курсе, что вы обязаны явиться завтра на дознание?
Я кивнул.
— Как-то это все по-быстрому, а?
— Мы уже собрали почти все данные, и, между нами говоря, мне кажется, родственники хотят, чтобы, ну, вы понимаете… Рождество все-таки и так далее.
— А где?
— В горсовете, в Морли.
— Ладно, — сказал я. Я думал о Клер Кемплей. Сержант Фрейзер закрыл блокнот.
— Вам зададут примерно те же вопросы. Про спиртное, наверное, будут чуть больше расспрашивать, так что имейте в виду. Вы же знаете, как это бывает.
— Он что, перевернулся?
— Вроде бы.
— А что с тормозами?
Фрейзер пожал плечами:
— Отказали.
— А другой автомобиль?
— Стоял у обочины.
— Правда, что в нем перевозили стекло?
— Да.
— И что одно из них пробило лобовое стекло? — Да.
— И что…
— Да.
— Значит, все произошло мгновенно?
— Я бы сказал, что да.
— Черт.
— Ага.
Мы оба побледнели. Я смотрел из окна фойе на машины, которые ехали домой под дождем. В темноте светились то фары, то габариты, желтые — красные, желтые — красные. Сержант Фрейзер листал свой блокнот. Через некоторое время он встал.
— Вы случайно не знаете, как я могу связаться с Кэтрин Тейлор?
— Если ее здесь нет, то она, скорее всего, пошла домой.
— Нет. Я не могу застать ее ни здесь, ни дома.
— Вряд ли она что-нибудь знает. Она почти весь вечер была со мной.
— Да, я слышал. Но мало ли, всякое бывает.
Я промолчал. Сержант надел фуражку.
— Если будете говорить с мисс Тейлор, попросите ее, пожалуйста, связаться со мной. Это можно сделать в любой момент через полицейское отделение Морли.
— Ага.
— Спасибо, что уделили мне время, мистер Данфорд.
— Спасибо вам.
— Тогда до завтра.
— Ага.
Я смотрел, как он прошел в приемную, что-то сказал Лизе, сидевшей за столом, и вышел через крутящиеся двери.
Я закурил. Сердце колотилось со скоростью девяносто миль в час.
Три часа подряд я просидел за работой.
В редакции единственной региональной газеты, выходящей дважды в день, никогда не бывает тихо. Но сегодня здесь было тихо как в могиле — все сматывались с работы как можно раньше. Пока-пока, мы вечером собираемся в Пресс-клубе, и ты заходи, если хочешь.
Нет Барри Гэннона.
Так что я печатал и печатал. Я ведь не работал как следует с тех пор, как умер отец и пропала Клер Кемплей. Я пытался вспомнить, когда я последний раз сидел за этим столом и просто печатал. По-моему, когда делал материал про малолетних угонщиков — да, точно. Но я не помнил, был ли тогда мой отец еще в больнице или его уже перевезли домой.
