Она не хочет тебя видеть. И мы, если честно, тоже. Попрошу тебя исчезнуть. Пока, по-хорошему. — С нажимом.
— Я не уйду, пока мы не поговорим! — заявляю решительно. Я что-ли зря столько долго ждал возвращение своего зрения? Чтобы испугаться лёгкой угрозы от её отца и сбежать? — Я её люблю. — Продолжаю. — Знаю, я обидел Снежану, но я постараюсь сделать всё, чтобы она больше не расстраивалась.
— Из-за тебя она месяц в депрессии, сынок.. — С рыком. — От того, какие красные её глаза, я уже не помню их цвет. Она уже все антидепрессанты в доме проглотила. Уходи. Тебе здесь не рады.
— Я. Не. Уйду. — Отчеканиваю. — Мне нужно с ней поговорить. Я всё исправлю. Обещаю.
— Жди. — Кивает, и возвращается в дом.
Его нет примерно минут десять, и я жду, полагая, что он уговаривает Снежану меня выслушать, но нет. Дверь открывает и на меня смотрит дуло охотничьего ружья.
— Уходи, щенок! — Вскрикивает, делая движение оружием вперёд. Мне приходится отшатнуться. — Уходи, пока цел!
— Никуда я не пойду, пока Снежана ко мне не выйдет. Вы всё равно не выстрелите. Это блеф. Меня этим не проймёшь. — Делаю шаг вперёд, вытягивая руки, защищаясь.
— Ошибаешься! — Рявкает, и гремит выстрел. В ту же секунду я вскрикиваю матом, и в эту же секунду бедро разрывает от дикой боли. Сначала жуткая боль, а затем не менее жуткое жжение. — Уходи!
Опускаю глаза вниз, думая, как я теперь уйду, но зрелище меня приятно расслабляет. Соль. Она разодрала мои джинсы, повредила кожу и теперь адски щиплет.
— Папа! — Из дверей вылетает девушка, и я не могу сдержать улыбку. Это она, я уверен.
На ней серые легинсы и старая растянутая футболка со смешариками. Светлые волосы собраны в небрежный пучок на голове, губы распухшие и искусанные, глаза безумно красивые, хотя и в действительности красные от слёз. Но красивые до безумия. Ярко-зелёные. Мы прекрасно будем смотреться друг с другом. Наши глаза. Мои чуть темнее, поверхностнее. А её светлые, глубокие, живые.
— Хочешь выстрелить в меня сама? — Спрашиваю, косясь на её отца. Если он бахнет сейчас ещё и во вторую ногу, то я рухну на колени, без шанса встать обратно.
— Безумно… — Рычит, психуя. — Принеси аптечку, пап.
— Пусть в больницу едет. Он заслужил.
— Согласен… — Киваю, отступая назад. Шиплю от боли. Думал, передвигаться будет легче.
— Эти мажоры, пап… Очень непостоянные. Сейчас он соглашается, а позже на тебя заявление напишет. — Мне кажется, или в её словах есть какая-то двусмысленность? — Неси аптечку.
Александр Тимурович уходит, а Нежик грозно подхватывает меня под руку и тащит к лавке. Заставляет сесть.
— Блять… Цветы.. — Смотрю на выроненный у двери букет.
— В жопу их себе засунь. — Показательно натягивает улыбку, хватаясь за мою ширинку. — Снимай.
— Нежик, не здесь же! — Протестую. Её щеки заливаются румянцем, и мне безумно приятно это видеть. Я ещё влияю на неё, а значит не всё потеряно.
— Что я там не видела, Соколовский?! Снимай давай. — Рявкает, дёргая молнию, а потом пуговицу. Стягивает джинсы по колено, и я помогаю ей, приподнимая бёдра. От вида того, что малышка сидит на корточках прямо напротив моего причинного места, оно встаёт палаткой. — Ты давай, убирай это, — ворчит. — А то тебя сейчас ещё один солевой выстрел будет ждать.
— Как будто я могу этим управлять… — Отвечаю тихо, и когда Александр Тимурович выносит аптечку, прикрываюсь руками.
Рана кровоточит, хотя она совсем не глубокая. Так, немного потрескалась кожа, но дикая боль лишь от того, что во впадинки попала соль.
Снежана уходит и приносит ковш воды, поливает моё бедро, аккуратно смахивая все инородные тела влажным полотенцем.
— Я поговорить хочу… — Начинаю, шипя. Девушка обильно заливает рану перекисью.
— А я нет. Даже не думай что-то сказать, Соколовский. Если ты хоть слово скажешь про нас, я просто встану и уйду.
— Хорошо. — Соглашаюсь. Поговорю с ней в другой раз. — Не буду о нас. Скажу о тебе. — Она поднимает на меня вопросительный взгляд. — Ты очень красивая… Красивее, чем я себе представлял.
— Угу.. — Мажет ногу зелёнкой, не щадя.
— Надеюсь, ты всё делаешь правильно, и после этих процедур мне не придётся ампутировать ногу.. — Ухмыляюсь.
— Если придётся… Позволь это сделать мне. — Начинает обматывать рану бинтом.
— Я знаю, ты узнала про спор… Ай… — сильнее сдавливает рану. — Но я люблю тебя, Нежик. Очень…
— Заткнись. — Перебивает. — Меня не волнует, что ты чувствуешь. Вы оба — ублюдки. И если тебе всё равно было на меня, когда ты соглашался, то Дима просто мной поделился. Не важно. Даже, если ты привязался ко мне в процессе, Арс. Это не важно. На моём месте могла бы быть девочка, к которой бы у тебя не появилось жалостливых чувств, и тогда бы вы разбили ей сердце ещё больше, чем мне. Вы могли растоптать кого угодно. Отряхнуться и пойти дальше. А ей… Мне. Как мне с этим жить? — На красивых глазах вновь появляются слёзы.
— Нежик… Я…
— Не хочу ничего слышать. — Собирает аптечку и встаёт. — Надевай штаны, и уезжай. Иначе теперь я выстрелю сама.
— Пожалуйста…
— Без пожалуйста. Я не хочу больше тебя ни видеть, ни слышать. Ты сделал мне больно. Вы сделали. И моя любовь к тебе за этот месяц просто сдохла, вместе с бабочками, которые порхали в моём животе благодаря тебе. И их не воскресить. Не пытайся. Прощай.
— Нежик…
— Пааааап! — Кричит, и мужчина вновь появляется в дверях с ружьём.
— Я уже ухожу! — Подняв руки в знак капитуляции, я, прихрамывая, иду к машине. — Я не смогу жить без тебя, Снежана! — Кричу, открыв дверь авто. — Я ещё вернусь! — Сообщаю, и усаживаюсь, через пару минут уже направляясь обратно в Москву.
Глава 28. Вот так сюрприз!
Снежка.
Должна признаться, то, что Арс приехал к нам, это меня успокоило. Не то, чтобы обида прошла, мне стало легче и я захотела к нему вернуться, нет. Просто меня успокоило, что он тоже не в порядке. Тоже переживал и тоже находится не в своей тарелке.
Целый месяц до этого дня я находилась в тяжёлой депрессии. Не могла встать с кровати, ревела днями и ночами, не ходила в душ, ела раз в неделю и то только для того, чтобы не умереть. Мне было настолько больно и паршиво, что хотелось исчезнуть. Провалиться сквозь землю, попасть в зазеркалье, как в сказке, нырнуть под воду и не вынырнуть.
Но теперь я как-будто немного выдохнула. Смогла чуть-чуть прийти в себя. Очухаться.
Арс после этого приезжал ещё два раза. В
