этом. Йо, Макс? Куда ты её тащишь?
Должно быть, он узнал мой голос, потому что остановился. И когда он посмотрел на меня, его лицо было искажено чистой ненавистью.
— Что ты здесь делаешь?
— Я живу здесь, — я почти уверена, что сосновые иглы впились мне в кожу. Кажется, я ещё и горю. — Что ты делаешь с шестилетней девочкой посреди леса?
— Семилетней, — весело поправляет меня Ана, отпуская руку Макса и показывая шесть пальцев, ну и ребёнок.
— Ана, иди ко мне, — я протягиваю ей руку, и она радостно бежит ко мне, раскинув руки, словно собираясь обнять меня — ой. Сердце падает, когда Макс подхватывает её на руки и уносит в противоположном направлении. — Какого чёрта ты…
Именно в этот момент происходит несколько вещей одновременно.
Ана извивается и кричит.
Я бросаюсь на Макса, готовая освободить её, разорвать его на части своими клыками.
А из окружающих нас деревьев выскакивает примерно дюжина оборотней.
Глава 8
Было бы проще, если бы она не нравилась ему как человек.
— Совать свои острые клыки в чужие дела и рушить их планы — это у вампиров в крови? Или это просто личное дело Мизери Ларк?
Я лечу свои израненные подошвы на диване в гостиной меньше пяти минут, но мне уже в третий раз задают вариации одного и того же вопроса. Поэтому я держу голову опущенной и игнорирую заместителя Лоу (того, который выглядит как кукла Кен), выковыривая из пальца разный мусор. Мне нужен пинцет, но я его не взяла. А оборотни ими пользуются? Может, как прародители фуррей3, они считают их морально отвратительными? Вдруг они считают священным волосяной покров тела, и любое посягательство на его законное место на коже считается богохульством.
Есть над чем подумать.
— Отпустите меня, — хнычет Макс. Он, как и я, сидит на диване. В отличие от меня, его руки связаны за спиной, и за ним наблюдают несколько охранников с таким ледяным презрением, которое можно было бы приберечь для того, кто пытался похитить ребёнка.
Именно это Макс и сделал.
— Можешь не просить, — мягко говорит ему Кэл. — Потому что этого не будет. — Из всех присутствующих здесь оборотней ясно, он и Кен занимают самые высокие должности. Они также, похоже, работают по принципу «плохой полицейский, и ещё более плохой полицейский». Кэл — приветливо пугающий, Кен — ехидно ужасающий. Что ж, наверное, им это подходит.
— Я хочу увидеть маму, — снова хнычет Макс.
— Разве, чемпион? Ты уверен? Потому что твоя мать там, униженная твоим поступком и той компанией, которую ты ведёшь.
— Не знаю, Кэл, — говорит Кен, поправляя бейсболку. — Может, нам стоит сдать его матери, — он наклоняется вперёд. — Я бы с удовольствие посмотрел, как он завоет, когда она лишит его коготков.
Макс рычит, но его рычание превращается в скулёж, когда входит его Альфа в сопровождении Джуно и Мика. Я виновато шепчу Мику «Извини», беспокоясь о том, что у него будут неприятности, что он сходил отлить и оставил меня на минуту. Он машет мне рукой, и в комнате воцаряется тишина, все сосредоточились на Лоу, словно его присутствие обладало гравитационным притяжением. Даже я не могу смотреть в другом направлении и оставляю свой палец на растерзание его незавидной судьбе. Лоу выглядит таким ледяным в своей ярости, что меня бросает в дрожь. А может это из-за кондиционера, обдувающего мою обожжённую кожу.
— Ана в порядке? — спрашивает Джемма.
Лоу кивает. — Играет с Мишей, — сцепив руки на бёдрах, он окидывает комнату взглядом. Все взгляды мгновенно опускаются в пол.
Кроме моего.
— Кто хочет рассказать мне, что, блять, только что произошло? — спрашивает он, глядя на меня. Я ожидаю, что все взорвутся потоком объяснений, но у оборотней дисциплина получше. Тягостное молчание повисло в воздухе, нарушаемое только тем, что Лоу подходит и встаёт передо мной. Я готова произнести свои последние слова, но он лишь снимает свою толстовку на молнии, накидывает мне на дрожащие плечи, а затем слишком долго любуется результатом.
Все взгляды по-прежнему устремлены в пол.
— Кэл, — говорит он. Мне стыдно признавать, но я испытываю облегчение от того, что он обратился не ко мне.
— Всё шло по плану, — начинает Кэл. — Как и ожидалось, Макс пытался увести Ану. Мы следили за ним, чтобы узнать, с кем он встретится, когда…
Он поворачивается ко мне, и я резко оказываюсь в центре внимания. Моё облегчение оказалось преждевременным.
— Простите, — я сглатываю. — Я понятия не имела, что это какая-то хитрая засада. Если я вижу, как парень, который вёл себя по отношению ко мне как полный мудак, сбегает с ребёнком, то естественно, что я… — Что я? Почему я снова вмешалась? Теперь, когда адреналин иссяк, я не могу вспомнить, что мной двигало. Я никакой не герой, да и не хочу им быть.
Кен фыркает. — Ты что, наблюдала за нами из окна?
— Ну… да?
— Жутковато. Тебе нужно какое-нибудь хобби.
— Ты прав. Я слышала много хорошего о полётах на параплане или соревнованиях по пастьбе утят. Может, я могла бы… ой, подожди. Я забыла, что буквально заперта в комнате площадью тридцать девять квадратных метров двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
— Почитай книжку, клыкастая.
— Хватит, — Лоу пересекает комнату и приседает перед Максом, который мгновенно пытается отползти. Его тон твёрдый, но на удивление мягкий, когда он спрашивает: — Куда ты собирался отвезти Ану?
Макс не отвечает, поэтому он продолжает: — Тебе пятнадцать, и я не собираюсь наказывать тебя как взрослого. Не знаю, с кем ты связался и как, но я могу тебе помочь. Я тебя защищу.
По лбу Макса стекает пот. Он гораздо моложе, чем я думала.
— Ты просто избавишься от меня. Если я скажу тебе, ты…
— Я не причиняю вреда своим, особенно детям, — рычит Лоу. — Я не Роско.
— Нет, — Макс переводит взгляд на меня. — Он никогда бы не заключал альянсы с вампирами
