смотрели на нас. Некоторые отмечали Кена, другие — Пон-сума и его пучок волос, но все равно все доходили до нас с Марлин.
— Они пялятся, — сказала я, голос стал выше обычного. Мои губы замерзали.
— Глаза не могут ранить, — сказала Марлин и исправилась. — По крайней мере, человеческие. Но у Иных же нет глаз с лазерами?
Что-то двигалось в небе, закрыло красивый свет звезд над нами. Сойка на деревянном насесте защебетала, тряхнула крыльями. И вдруг остальные звуки вокруг пропали — даже сверчки замолкли. В зловещей тишине сойки спускались потоком. Они двигались быстро размытым потоком, черные перья блестели. Сойки отлетали по одной к вершинам деревьев, их щебет разбивал хрупкую тишину на осколки. Мужчина появился, когда улетели последние. Кваскви, конечно.
Пон-сума охнул, и я тоже подавила вопль. Этот величавый Кваскви был лишен тех шуточек и веселого поведения, которые обычно были при нем. Или это была еще одна маска? В любом случае, этот Кваскви был великолепен. Его волосы были сотканы из чернейшей ночи, ниспадали, блестя, на его спину. Большие серебряные кольца украшали его уши, бриллиантовая серьга сияла в левой ноздре. Белая рубашка была открыта до пупка, показывая сияющую точеную грудь, над коричневыми узкими кожаными штанами.
Но меня потряс венец из орлиных перьев. Столько перьев. Я знала достаточно, полазив по Гуглу, когда впервые встретила Кваскви. Каждое перо означало важное дело или достижение. Перья были переплетены с сухожилиями зверей, украшены бусинами, ниспадали на его спину до земли. Это должно было выглядеть нахально или манерно, но Кваскви носил венец уверенно и легко, рожденный для этой роли. И он разглядывал свой королевство.
А потом широко улыбнулся в своем стиле, вытянул руки в стороны, кланяясь, как из исторического фильма.
— Портлэнд приветствует вас, — сказал он, нарушая тишину. — Совет почитает Иных Портлэнда, а мы провожаем сегодня в последний путь Дзунукву Ассу-квил-тач, — я никогда не слышала до этого полное имя Дзунуквы, ведь Иные осторожничали из-за силы их имен. Это явно менялось со смертью.
Все подходили ближе, оставив палатку пустой, лишь крупный охранник еще стоял там. Кваскви устроил политический спектакль, я ожидала такой ход, но все равно нервничала и злилась. Скулы Кена стали острее, он занял боевую стойку, так что было видно, что и ему не по себе. Пон-сума медленно кивнул. Кен прошел вперед.
— Я — Кен Фудживара, — сказал он, кланяясь собравшимся. — До недавних времен был в Совете, но уже не подчиняюсь им.
По толпе пролетели шепот и оханья. Крупный парень и леди за столом были потрясены. Они не стали ворчать, напрягаться. Наверное, знали имя Кена как убийцы Совета, Вестника. Вестника Смерти.
Кен прошел туда, где стояли мы с Марлин. Он опустился на колено.
Я ошеломленно смотрела на него.
— Теперь я дал клятву баку Хераи Кои.
Зараза. Он хотя бы не назвал мое полное имя, как сделал при Совете, но все еще втянул меня в свой спектакль.
Кваскви хмуро смотрел на Кена, словно он забрал еду с его тарелки. Ему не нравилось, что его обогнали?
— Она от Совета? — услышала я вопль леди за столом. Она отпрянула, когда поняла, что я заметила ее слова, словно думала, что я стану Халком и брошусь к ее горлу. Моя связь с Советом вызвала такую реакцию, или то, что я — баку?
Кваскви улыбнулся еще шире, напоминал лошадь. Он прошел, подражая хищной походке Кена, чтобы закончить наше представление. Он встал между нами, опустил одну ладонь на мое плечо, другую — на плечо Кена.
— Продолжайте, — прошипел он, не двигая губами. А потом громким голосом объявил. — Кои присоединяется сегодня к нам как хафу, защищаемый член общества Иных Портлэнда.
— Что ты сделал? — я не шептала.
— Дал тебе свою защиту, — сказал Кваскви.
— Отделил тебя от Совета, — сухо добавил Пон-сума.
— Привязал тебя долгом и семейными узами к решению дела с убийством, — сказал Кен. Волоски встали дыбом на моих руках и шее от грозного хрипа в его голосе.
— И Марлин, — сказала я Кваскви. Что бы ни значило стать частью общества Портлэнда, какую бы защиту они ни давали, я хотела этого для своей сестры.
Ноздри Кваскви широко раздувались, только это показывало, что это шло не по его плану.
— Уверена? Это потом так просто не отменишь.
— Да, — сказала Марлин. — Я на это не соглашалась.
— Технически, я тоже, — сказала я. — Но я не буду делать это без тебя. Ты — хафу, как я.
Широкая улыбка затронула глаза Кваскви, в уголках появились морщинки. Две Хераи и бывший Вестник присоединились к обществу Портлэнда за одну ночь, когда папа так долго отказывал им. Это было переворотом.
— И ее сестру Хераи Марлин, — прогудел его голос.
Все вокруг нас были потрясены новостями, как я. Никто не знал, радоваться или убегать с криками. Кваскви кивнул в сторону крупного мужчины, и он начал медленно хлопать, звук заставил остальных подхватить волну аплодисментов. Леди за столом прокричала: «Добро пожаловать», — и вернулась на свое место, чтобы все шли в палатку, угощались и болтали. Кваскви повел нас к столу. Кен пошел следом, отряхнув колено.
— Представляю Хераи Кои, — сказал Кваскви леди за столом. — Это Маригольд Фишер.
Маригольд записала мое имя на стикере и передала его. Я подавила фырканье. Словно кто-то мог забыть, кто я и какая.
— Ты не такая, как я ожидала, — сказала она. — Элиза описывала тебя не такой… яркой.
«Ясное дело», — особенно когда Элиза следила за мной в колледже до того, как я узнала, кем была. До Кена. До снов драконов. Я выпрямилась.
— Где ваша дочь? — сказал Кваскви. — Она нужна мне как свидетель.
Дочь. Это была мама Элизы. Человек или Кобольд? Я присмотрелась сильнее, чем было вежливо. Ее темно-каштановые волосы сияли местами серебряными прядями, были собраны в строгий пучок. Ее решительный подбородок был чуть приподнят, а глаза были ярко-синими, как у Элизы. Я плохо умела отличать Иных от людей. Я не знала. Маригольд потянулась к моей руке, ее не остановило то, что я вздрогнула. Перчатки Кена позволили ей
