— Но кормят так себе, — перевела она взгляд на котелки. — Спасибо.
— Грин Хоум кормит весь город? Своим не хватает?
— Хватает, — пожала Летка плечами. — Те, кто слушают наставников, получают полные порции. Непослушным кладут треть, — весело посмотрела она и поудобнее устроилась на полу.
— Положи под ноги, — я скинул подушку вниз.
— Да не холодно, — но подушку все равно умостила под пятой точкой.
— И как, с твоим непослушанием, твоей маме еще не нажаловались? — Улыбнулся я, глядя, как она возится на подушке.
Летка в ответ только помрачнела.
— Извини, — тут же отступился, не став лезть в семейные дела. — Слушай, а где весь народ? Улицы будто вымерли.
— Когда Беда случилась, было оповещение, уходить на юг, — дернула девчонка плечом, все еще будучи мрачной. — Вот все и пошли. А там мертвые пробки, дальше только пешком… Еда начала кончаться, люди стали стрелять друг в друга, набежали дикие животные… Потом пришли солдаты и стали наводить порядок. Те, кому повезло — смогли убежать обратно. Я не видела, это те, кто смогли вернуться, рассказали наставникам, а они — нам. Ничего хорошего нет на юге.
— Калифорния — под армией?
— Я не знаю. Вроде, нет. Те еще южнее.
— Мне сказали, мексиканцы переехали в Калифорнию.
— Наверное, — равнодушно пожала Летка плечами. — В городе мало кто остался. Воды нет, света нет, звери с ума сошли.
— А ты не помнишь… — Пожевал я губами. — Или, может, слышала — Лин, из нашей параллели девчонка, она уцелела?
— А, эта. — Словно услышав что-то неприятное, отодвинулась Летка от постели. — То-то ты про мексиканцев спросил, — добавила она с легким разочарованием и собралась было вставать.
— Летка. — Попытался я ее остановить, но та ловко уклонилась от моей ладони. — Да подожди ты. Она меня обворовала!
— Что? — Задержалась та и вновь ухнула попой на подушку.
— Все вынесла. Кошелек, ценности. Еще до беды.
— А вы же с ней…
— Лин отказ из универа пришел, вот чердак и сорвало. Обозлилась на меня, много плохого сделала. Если б не она, может, я на север к родне и не уехал.
— Это как? — Засветились любопытством ее глаза, а я явно оказался прощен — чем-то упоминание Лин ее сильно разозлило.
— Вот так, — скорбно развел я руками. — Я ей доверял. Документы мои уничтожила, пришлось мне к родным ехать, восстанавливать, — добавил я еще капельку лжи.
— Эта может. — Смилостивилась она. — Стерва та еще.
— Вот я потому в глаза ее и хотел поглядеть. — Поджал я губы.
— В монашки подалась, не достать ее тебе.
— Куда? — Опешил я.
— Монашеский орден «Свернутых на всю голову».
— Вот прямо так и называются? — Тряхнул я головой, будто от этого услышанное изменится.
— А?.. Нет. Я не помню, — отмахнулась Летка — Тут сект и орденов, знаешь сколько? Только эти — самые отмороженные. У них настоятельницу камень одарил, она свою паству усиливает.
— Летка, — шикнул я.
— Ой!.. В общем, — добавила она еле слышно. — Говорят, их и патроном не убить. И силы такие, что голыми руками могут камни ломать… Не надо тебе туда.
— Да я уже и сам не хочу, — выдохнул я.
На самом деле — отчего-то радуясь всем сердцем. Значит, с высоким шансом, Лин живая. А что в орден подалась — так с родней ей изначально было не по пути. Я все еще был на нее зол… Но предпочел быть злым на нее живую, чем прощать все мертвой.
— Ты доел? — Прищурилась Летка.
— Как видишь. — Огладил я живот поверх одеяла.
— Наставник велел снять с тебя мерки и сшить одежду, — гибко поднялась она и взялась за край одеяла, собираясь скинуть.
Я автоматически ухватился за него.
— Погоди, я хоть накину что-нибудь, — кивнул я в сторону подоконника, где лежали мои трико.
— Знаешь, в чем мой грех непослушания? — Чуть склонила она голову, продолжая удерживать край. — За что мне треть порции, а остальным — целую?
— В чем?
— Я недостаточно правильно понимаю распоряжения наставников. — Присела она рядом, и уже не сильным движением, а мягким и плавным потянула одеяло, обнажая мое тело.
— Так причем тут…
— Наставник Дэвид приказал снять с тебя мерки так, чтобы тебе понравилось, — прильнула она ко мне, заглядывая в глаза. — И в этот раз я не буду упрямиться. — Коснулись ее губы моих.
Глава 6
Три дня меня не трогали — вернее, было чуть, но исключительно приятным образом. Еда — выше всех похвал, без ограничений и лимитов. Хотя я, в общем-то, старался не наглеть, разрешая себе дополнительную порцию только раз в день — когда приходила Летка, и мы делили прием пищи на двоих.
Девчонка все еще ходила голодной — отчего-то не спешила делиться успехами в понимании «пожеланий» с наставником. Может, боялась новых поручений подобного же толка? А тут, вроде как, по обоюдной симпатии — как оказалось, не только мы приходили на баскетбол пораньше, чтобы посмотреть на девчонок, но и они задерживались, чтобы посмотреть на нас.
Одежду по моей мерке Летка принесла на второй день — плотные брюки, рубашка из немнущейся ткани и два комплекта белья. Все сшито ее руками — так что на похвалы я не скупился. Летке нравилось — стояла, слушала с розовыми щечками. По моей просьбе она пришила пару скрытых карманов в брюках, потому что «мало ли что», и уже по своей инициативе: крепление под чехол для ножа — горизонтальную петельку у колена, на которую пока нечего было подвешивать. Говорит, если выходить из общины — вещь статусная.
Только от ботинок я отказался — пусть практичные, но предпочел им свои «Найки». Хотя Летка предупредила, что одежда в новых условиях держится скверно — и кроссовки стоило бы поберечь. Трава стала жестче, и сам воздух будто бы портил ткань — их швейный цех круглый год обшивал поселение, изготавливая замену. Но меня, вроде как, должны возить на машине, так что решил рискнуть.
В целом, в зеркале я смотрелся не хуже окружающих — вряд ли кто обернется, если
