Тридцать Восьмой остров – он же совсем рядом со связкой «Двенадцатый – Двадцать Четвёртый» иместом убийства Занозы…
Рьен придвинул к себе тарелку с запечённой рыбой, поковырялся в ней и задумался. И снова повторил по себя утреннее матушкино письмо.
«В то время, сынок, брат мужа моей тётки служил при владыке Западных оазисов поваром и лично наблюдал историю с кинжалом. Тётка, к счастью, жива и трезва умом, хоть и под сто лет ей. И вот что она рассказала.
Кинжал владыке подарила единственная дочь, когда вышла замуж и собралась переезжать в Южные оазисы. Связь с отцом у них была крепкой, а ещё дочь считала отца слишком добрым и честным, боялась, что он упустит власть да в неудобный момент, ведь младшие братья пока не доросли до правления. И артефакт для владыки колдун дочери сотворил с умыслом. И сделал его очень простым внешне – ни камней драгоценных, ни позолоты.
И вот однажды утром владыка проснулся, а кинжала, который он всегда клал у изголовья, нет. Поднялся шум, начались поиски. Кинжала и след простыл, а вот слугу, который последним заходил в комнаты владыки, нашли мёртвым – с признаками отравления. А ночью обходчик случайно обнаружил второго слугу – повешенным в кладовке. А следующей ночью – третьего: его пустынный кот, который как-то проник на защищённую территорию дома владыки, порвал.
И вот тогда-то младший сын вспомнил, о чём ему перед отъездом сказала сестра, когда он спросил о кинжале: «Он власть удержит». Старший охранник сразу понял, в чём дело, и в считанные дни распутал заговор против владыки. Не всем нравилось его правление, и кое-кто решил, что двоюродный брат владыки, человек бесхребетный и податливый, будет лучше «править» Западными оазисами. Поэтому потихоньку, одного за другим, подкупал старых слуг. А кинжал, сынок, сам вернулся на прежнее место – в изголовье постели. Как только все, кто готовил переворот, были пойманы и отданы пустыне, солнцу и стервятникам.
Пригодится ли нам эта история? К сожалению, кости должны убить двух-трёх человек, прежде чем мы поймём, кого и почему они выбирают. И, может быть, тогда же поймём, кто и для чего их создал. Но одно я знаю точно: артефакты-помощники на крови, подобные костям или кинжалу, всегда создаются с серьёзным умыслом, иначе они не будут работать. Им нужна чёткая цель. И лично я не считаю мошенничество тем самым серьёзным умыслом и целью».
Кто же и для чего их создал?..
Дообедав, Рьен поднялся в кабинет и заходил из угла в угол. С тех пор как он прочитал матушкино письмо, его неотступно преследовала странная, лишённая твёрдых доказательств мысль: Занозу убил колдун – создатель костей. Когда-то он вынужденно расплатился ими за услугу, а теперь, когда кости для чего-то понадобились, убил мошенника, забрал артефакт и позволил ему делать то, для чего создал.
Однако подтвердить это или опровергнуть невозможно. И «за» пока говорило вот что: сильные артефакты создают именно слабые колдуны, а матушка с Мьёлом в один голос утверждали, что убийца Занозы – слабый колдун. Да ещё и явно из древнего рода. А если его предки были любителями попутешествовать или, как однажды заметила матушка Шанэ, у колдовства одни корни и общие древние знания, просто исторически развилось оно по-разному, подстраиваясь под нужды конкретных земель…
Да и кто другой стал бы «отвязывать» артефакт от хозяина, если Заноза, по словам свидетелей, пользовался костями редко, а пил крайне мало, то есть разболтать секрет не мог? Мьёл всю ночь просидел над знаками и уверенно сказал: «Отвязывали». Со знанием дела. И «пробуждали», что бы это ни значило.
А выследить Занозу – проще простого. Во-первых, он известная в определённых кругах личность. А во-вторых, побегав с утра по Двенадцатому и Двадцать Четвёртому островам, Рьен выяснил, что с середины лета Заноза кочкой сидел на одном месте – в одном и том же заведении работал, в одной и той же комнатушке жил. Очень для человека его ремесла опрометчиво.
Сев за стол, Рьен быстро набросал матушке короткое письмо. Разбил склянку и бросил записку на стол, в лужу колдовской воды. Та мгновенно испарилась вместе с письмом, а Рьен разбил следующую склянку, встал, склонился над зеркалом воды и негромко велел:
–Главы групп или их замы – ко мне в кабинет. Через час.
Да, не ошибся Мьёл. Когда-то, когда сам Рьен практикантом копался в архиве, в Семиречье имело место быть одно загадочное артефактное дело.
* * *
Матушка Шанэ как раз закончила убирать стол и расправляла морщинки на новой скатерти. Взяла со стула вазу с осенним букетом и едва не выронила её от неожиданности. На белой скатерти расплылось грязное тёмное пятно, точно её постелили поверх пролитого чая, хотя матушка только что тщательно помыла и досуха вытерла стол. И лишь когда из пятна, как из лужи, всплыла записка, матушка выдохнула.
Нет, к местной почте она никогда не привыкнет…
Пятно исчезло, едва матушка Шанэ взяла записку – то есть её ответа не ждали. На листе бумаги крупным стремительным почерком было написано следующее: «Тряхните Занозу. Он должен помнить колдуна, который отдал ему кости. Заноза оказал ему услугу, значит, они встречались не раз и не два. Не верьте, если упрётся, будто ничего не знает или не помнит. Мошенник и после смерти остаётся мошенником. Он будет врать и изворачиваться просто из любви к искусству. Не верьте. Надеюсь через час получить от вас ответ. Спасибо. Рьен».
Она сунула записку в карман фартука, кликнула служанку, попросив закончить с уборкой маленькой «ужинной», и поспешила наверх, где в её любимом кресле довольно дремал, объевшись пирожных, Фьёш-Заноза. В потайном коридоре матушка вызвала помощников-псов, наказав подождать за дверью, взяла блюдо с пирожными и поднялась по лестнице к себе.
Заноза на её появление никак не среагировал – из спальни доносился тихий с присвистом храп.
Матушка Шанэ быстро приготовила чай и позвала:
–Дружок, обед! Чай и твои любимые пирожные!
Храп моментально прекратился, и из дверного проёма выглянул заинтересованный мошенник.
–Балуешь ты меня, мать,– крякнул он, быстро усаживаясь за стол.
–Это часть моего долга – скрасить и подсластить твоё вынужденное ожидание,– мягко ответила матушка.
–Ой, не верю,– мигом смолотив пирожные, сыто откинулся на спинку стула Заноза.– Надо тебе чего-то. Чего, а?
Матушка Шанэ одобрительно улыбнулась:
–Угадал. А расскажи-ка всё о том колдуне, который создал кости.
Фьёш напрягся:
–Я ж сказал, не знаю я его. Как свиделись раз, так и разошлись на всю жизнь.
–Он взял с тебя клятву?– прозорливо уточнила матушка.– Зря боишься. Не настигнет она тебя. И колдун здесь не найдёт. Мои стены от любой напасти защитят.
–Да говорю ж, не знаю!– ощетинился мошенник, подскочив.
–Сядь,– попросила матушка Шанэ.
А рядом с Занозой предупреждающе зарычали – слева и справа от стула уже сидели верные серые псы и скалили зубы.
