Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
влюбиться, обязательно неразборчивой в средствах и коварной, расставляющей силки на простаков-мужчин, являющихся игрушкой в ее хищных лапах. Единственное, чем тут можно помочь, – это убедить несчастного поскорее жениться на хорошей девушке, которой можно будет впредь его доверить.
В сложно устроенных европейских сообществах, как догадывался Арчер, любовные отношения не столь просты и не с такой легкостью поддаются классификации и расшифровке. Они многообразны, свободны и обладают массой причудливых извивов, из-за чего могут породить немало ситуаций, когда чуткая и ничего не подозревающая женщина из-за беззащитности своей, из-за своего одиночества попадает в обстоятельства, несовместимые с общепринятой моралью.
Дома он написал коротенькую записку графине Оленска, в которой попросил ее сообщить ему час, когда она завтра может его принять. Записку он отправил с мальчиком-посыльным, который в ответ принес ему известие, что завтра утром графиня едет с Вандерлиденами в Скитерклифф на уик-энд, но сегодня вечером она будет дома и после обеда будет его ждать. Записка была на довольно неряшливом клочке бумаги, без даты и адреса, но написана свободно и твердой рукой. Его позабавила идея провести конец недели в величественном одиночестве Скитерклиффа, и тут же он подумал, что там более, чем где-либо, она ощутит леденящую холодность умов, отстраняющих от себя все «неприятное».
У мистера Леттерблера он был ровно в семь, радуясь предлогу покинуть его вскоре после обеда. Свое мнение о доверенных ему бумагах он сложил, и ему не слишком хотелось углубляться в них со старинным партнером. Мистер Леттерблер был вдовцом, и обедали они вдвоем, неспешно и обильно, в небогатой комнате, стены которой были украшены пожелтевшими гравюрами – «Гибель Чатема» и «Коронация Наполеона». На буфете между шератоновскими подставками для ножей стоял графин с «О Брион», и другой – со старым ланнинговским портвейном (подарок клиента), портвейном, который транжира Том Ланнинг продал за год-два до своей таинственной и сомнительной кончины в Сан-Франциско – инцидента, сочтенного его семейством менее унизительным, нежели распродажа его винного погреба.
После обволакивающего нёбо супа из устриц была подана рыба-алоза с огурцами, а затем – молодая индейка с кукурузными лепешками, а за нею последовала дикая утка с черносмородиновым желе и сельдереевым майонезом. Мистер Леттерблер, чей ланч обычно состоял из сандвича с чаем, за обедом ел полновесно и с толком, настаивая, чтоб и гость ел точно так же. Наконец, когда обед был съеден, скатерть снята, сигары зажжены, и мистер Леттерблер, откинувшись на спинку стула и отодвинув от себя портвейн чуть западнее, с наслаждением подставил спину огню в камине и сказал:
– Семья против развода. И, я думаю, справедливо.
Арчер мгновенно ощутил желание высказать противоположное мнение:
– Но почему, сэр? Если имелся случай…
– Ну а какой смысл? Она находится здесь, он – там, между ними Атлантический океан. Даже доллара сверх того, что он готов добровольно ей вернуть, она не получит: их проклятые безбожные брачные законы об этом позаботились. Они там таковы, что Оленски, получается, еще был щедр, мог бы выгнать ее и вовсе без гроша.
Молодому человеку это было известно, и он промолчал.
– К тому же я знаю, – продолжал мистер Леттерблер, – что деньгам она значения не придает. И тогда почему же не поступить, как того и хочет семья, – оставить все как есть?
Входя за час до этого в дом старшего партнера, Арчер полностью разделял это мнение, но высказанное сейчас таким эгоистичным, упитанным и в высшей степени равнодушным строгим джентльменом мнение это показалось Арчеру истинным голосом фарисейского общества, озабоченного лишь строительством баррикад против всего «неприятного».
– Думаю, это ей решать.
– Хм… учитываете ли вы последствия, если она решится на развод?
– Это вы про угрозу в письме ее мужа? Разве она так уж весома? Туманный выпад со стороны озлобившегося негодяя, и больше ничего!
– Это так, но если он всерьез будет защищаться в суде, пойдут неприятные разговоры.
– Неприятные! – вспылил Арчер.
Недоуменный взгляд из-под насупленных бровей мистера Леттерблера ясно показал юноше, что нечего и пытаться объяснить, что именно его так задело, и он лишь покорно склонил голову, в то время как старший партнер продолжил:
– Развод – это всегда неприятно.
– Разумеется, – согласился Арчер.
– Ну, стало быть, я могу рассчитывать на вас, и, значит, Минготы могут рассчитывать на вас, полагая, что вы употребите свое влияние и выступите против идеи развода, не так ли?
Арчер почувствовал, что колеблется:
– Я не могу ничего обещать, пока не поговорю с графиней Оленска, – наконец произнес он.
– Мистер Арчер, я вас не понимаю! Вам хочется войти в семью, над которой нависла тень скандального бракоразводного процесса?
– Я не усматриваю тут связи.
Мистер Леттерблер поставил свою рюмку портвейна и бросил на молодого партнера взгляд – осторожный и опасливый.
Арчер понял, что рискует быть отстраненным от дела, и, как ни странно, перспектива эта ему не понравилась. Дело это он получил против своей воли, но, получив, теперь не собирался его отдавать, и, чтобы исключить такую возможность, он решил подбодрить этого старого сухаря, хранителя законнической чистоты семейства Мингот.
– Даю вам слово, сэр, что не предприму ничего без вашего ведома и согласия. Я только хотел сказать, что не желал бы высказывать то или иное мнение, не выслушав сперва мадам Оленска.
Мистер Леттерблер одобрительно кивнул, явно считая такую избыточную осторожность соответствующей нью-йоркским традициям, и молодой человек, сверившись со своими часами и сославшись на назначенную встречу, распрощался.
Глава 12
Старозаветный Нью-Йорк обедал в семь часов, и хоть к обычаю, пообедав, отправляться с визитами в кругу Арчеров и относились иронически, в Нью-Йорке он преобладал. Идя от Уэверли-Плейс по Пятой авеню, большого оживления на улице он не замечал, лишь перед подъездом Реджи Чиверсов (где был торжественный обед в честь герцога) стояло несколько экипажей, там и сям попадались редкие фигуры – то один, то другой джентльмен в тяжелом пальто, пряча нос в теплый шарф, поднимался по ступеням крыльца и исчезал в освещенном газовыми фонарями холле. Пересекая Вашингтон-сквер, Арчер увидел мистера Дюлака, приехавшего с визитом к своим родственникам – Дагонетам, а когда он свернул на Западную Десятую улицу, на глаза ему попался его коллега по юридической конторе мистер Скипворт, видимо, направлявшийся к одной из мисс Ланнинг. Дальше по Пятой авеню свет фонаря вдруг выхватил из мрака фигуру Бофорта. Тот спустился с крыльца к своему экипажу и укатил с целью таинственной и, возможно, не совсем приличной. Спектаклей в Опере в тот вечер не было, приемов тоже, так что выход Бофорта из дома, без сомнения, объяснялся намерениями из тех, что не афишируют. Арчер мысленно связал его с неким домиком за Лексингтон-авеню, чьи окна незадолго перед тем украсились нарядными занавесками и цветами в горшках на подоконниках, а перед свежевыкрашенной дверью нередко
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
