окончательно.
— Жаль, — вздохнула я тяжело. — Но может стоит поговорить?
— Как созрею поговорю. Или спрошу с него. Это ведь удар прямо в спину. Ладно, можно было ещё простить его за Лерку. Но он посягнул на святое.
— А если бы посягнул на меня? — задала провокационный вопрос. Ну, я же, в конце-то концов, девочка.
— Убил бы!
— Так категорично? — веселилась я, потягивая чаёк
— Конечно! Любовь к тебе делает меня немного сумасшедшим.
— Ого! Прям любовь?
— Женщины всё-таки любят ушами. Конечно! Я люблю тебя с тех самых пор, как нас познакомил Славик.
— Блин, Юсупов, ну, почему ты такой милаха? Сейчас же идём обниматься, — раскрыла я ему свои объятья. Мне признались в любви! Сам Юсупов. Боже, держите меня семеро.
На следующий день мне настоятельно рекомендовали не идти на работу. Состояние улучшилось, но не на столько, чтобы мой мужчина (не побоюсь этого слова) считал, что я смогу продуктивно выполнять свои обязанности.
— Не будь абьюзером, Юсупов. Напрягаться не собираюсь. У меня подготовка к новому году висит.
— Зная тебя, ты сейчас на работу накинешься, как алабай на кость.
— Без дела сидеть не могу. Чахну. Если тебе будет спокойнее, заскочу в медкабинет, померяю давление, могу на гемоглобин анализ заехать сдать, пока не позавтракала.
— Я просто беспокоюсь.
— Знаю. Так что? Мне на анализы, чтобы ты был спокойнее?
— Завезу тебя в поликлинику.
— Тогда наберу папе, чтобы без очереди провели, иначе опоздаю на работу.
Ладно, раз это надо для того, чтобы этот верзила меня с легкостью отпускал из дома, тогда пожалуйста. Мне крови для родной медицины не жалко.
Родителю описала в двух словах, что беспокоит. Он не стал долго расшаркиваться.
— Ко мне зайди за направлениями, а там тебя проводят.
— Коррупционер.
— Когда ещё родная дочь обратиться за помощью?
— Вот именно, что лучше это делать реже.
Юсупов решил сопровождать меня везде. Сначала зашёл со мной до папы, объяснил свое видение ситуации, пожаловался на нерадивую дочь. В этом они целиком и полностью сошлись.
Дальше пошел со мной до туалета, чтобы я пописала в баночку. И в лабораторию проводил, оставшись ждать за дверью, распугивая ретивых бабулек своим грозным видом. Сначала это бесило, но потом вдруг осознала, что со мной так даже в детстве не возились. Самая приятная забота. А потом взял с меня обещание нормально покушать в столовой, и если вдруг станет хуже, то я должна была обязательно отпроситься домой. Насиловать я себя не собиралась, поэтому сдалась. Черт с ним! Что-то в последнее время я расклеилась.
После плотного завтрака, которым меня накормили в школьной столовой, я вдруг поняла, что жизнь-то хороша. А после обеда папа обрадовал тем, что анализы нормальные.
— Ты заделался моим лечащим врачом? — усмехнулась я.
— Не получится. Вести тебя будет другой специалист.
— Ты же сказал, что анализы нормальные, — недоумевала я.
— ХГЧ показал, что моему внуку или внучке приблизительно пара недель.
— Чего? — не дошло до меня. А потом каааак дошло. — Стой пап, как?
— Ты вроде взрослая, чтобы я тебе объяснял, откуда берутся дети.
— Вообще-то это я тебе должна сообщать подобные новости, а не ты мне, — уронила голову на стол, не отнимая гаджет от уха.
— Если что, я могу сделать вид, что ничего не знаю.
— Мне надо эту новость пережить.
— Понимаю, поэтому и не давлю.
Пережить…Господи, как? Как это принять? Вопрос хороший. Но он как-то быстро вылетел и на его место пришло осознание того, что все хорошо. Я ничем не больна, просто первые симптомы токсикоза, который, по-моему, должен мучить по утрам.
Когда мы с Юсуповым прокололись? Папа сказал, что не более двух недель. Так? Это могло произойти в любой момент, потому что тр*сь мы как кролики в брачный период. Вот и довели все до такого… Ребенок. У меня будет ребенок. Нет, у НАС с ним будет ребенок. Ты сильная, Дина Игоревна, ты справишься. Все сразу как-то поблекло. Принимать эту новость было тяжело, и более того, мне казалось, что я сейчас задохнусь от эмоций. Нет, это не была радость. Это было что-то между отчаянием и желанием вернуть свою жизнь в прежнее русло. Но нет. Как прежде уже не будет. Это надо принять.
Оставшуюся половину дня ходила, как зомби с мыслью о том, что все могло бы быть иначе. В другой момент я принимала себя с ребенком. Потом опять мучилась от осознания, что это кардинально все изменит. А к вечеру снова появилась тошнота и желание спрятаться под одеялом и не вылазить оттуда до скончания времён. А ещё мне об этом надо было сообщить главному виновнику моего состояния — Юсупову.
Перед завершением рабочего дня написала папе.
Дина: Ты маме уже сказал?
Папа: А надо было?
Дина: Такие новости, думаю, сама должна сообщать. Хватит, что ты раньше меня узнал
Папа: Судя по реакции ты собираешься рожать.
Дина: Я даже и не задумалась о другом решении, хотя нахожусь в подвешанном состоянии.
Папа: Панической атаки не случилось?
Дина: Даже намека на психоз нет.
Папа: Я очень рад! Мы с мамой в любом случае будем на твоей стороне!
Дина: Мне снова физически плохо. Тошнота, рвота. Что можно принять?
Папа: Странно у тебя токсикоз проявляется. Обычно это случается утром. Таблетками себя не трави. Возьми в аптеке травяной сбор. Он не навредит.
Дина: Спасибо
Значит, попьем травяного чайку. Я даже приободрились в желании поскорее почувствовать вкус травок в своем бокале. Поэтому срочно позвонила Юсупову, чтобы он меня отвёз сначала в аптеку, а потом домой. И все равно, что он ещё не собирался заканчивать рабочий день. Я беременна, какая к черту работа?
— Уже что-то назначили? — встретил он мою просьбу об аптеке вопросом.
— Посоветовали скорее всего. Все анализы хорошие.
— Может, отравилась чем-нибудь.
— Возможно, — вздохнула, не решаясь сказать. Хотелось ещё чуть-чуть побыть с этой тайной наедине.
Дома меня сразу же отправили на диван, разожгли камин и пообещали накормить через полчаса. О еде я не могла думать. Но Юсупов, как хитрый лис, предложил сварить какую-нибудь молочную кашу, и я тут же почувствовала, что хочу.
На кухне кипела жизнь. Димка поставил чайник доя моих травок, следил за молоком, чтобы не сбежало, а мне представилась возможность за этим всем наблюдать.
— Что-то я не понял, — застыл он, читая название на пачке чая. Долго же не замечал. Я было подумала, что придется намекать.
— И что именно тебе не понятно? — разлеглась на подушках, как барыня.
— Ты серьезно? — озабоченное выражение на лице сменилось восторгом. Это было
