бежал к колонне грузовиков, вместе с солдатами из его отделения. В воздухе чувствовался запах водки и чеснока (эти свиньи пили прямо в кузове своего грузовика), а ещё в воздухе пахло хорошей дракой.
Я не из тех, кто ждёт удара для того, чтобы начать защищаться, я их тех, кто бьет первым. Близость Франца и солдат нашей роты, придало мне морального веса и решимости, ну а веса моим кулакам и так было не занимать. Резкий удар ребром ладони в горло, согнул пополам эту острую на язык свинью, второй удар моего кулака попал в переносицу другому кретину, а потом меня сбили с ног…
Лежа в грязи и защищая голову от сыплющихся на меня ударов, я услышал, как в эту толпу свиней с диким воплем врезался Франц и наши ребята….
Раздался выстрел и крик…
-Прекратить!!! Назад!!! Следующий выстрел будет наповал!!! – Орал наш гауптман Мольтке и пинками разгонял дерущихся.
Когда я смог встать, вытереть кровоточащие губы и унять карусель из звездочек в глазах, то увидел, что надрывается только наш командир батальона, а стоящий рядом чужой офицер, судя по всему тот самый Шоль, что командует этим цирком уродов, молчит и улыбается. Похоже ему нравилось зрелище, ему доставляло удовольствие смотреть на свору своих бешенных псов в деле.
После криков и перепалки, две наших роты и батальон «лесников» развели по разные стороны деревни. Настроение было хуже некуда, саднила губа, кипела ярость и урчал голодный живот. Ко всему прочему, выяснилось, что бешенные псы пойдут первыми в баню, которую топили наши парни, а мы должны ждать, когда весь этот сброд помоется.
Ропот и ругательства поутихли, когда наконец то прибыла наша кухня и началась раздача горячей пищи, все набивали брюхо, было не до возмущений. Не успели мы поесть и дождаться своей очереди на помывку, как нас огорошили ещё одной новостью, она прозвучала, как гром среди ясного неба.
Оказалось, что по убедительной просьбе командования СД, которое поступило в оперативный армейский штаб группы армий «Северная Украина», а потом было спущено вниз по инстанции до нашего дивизионного командования, было решено оказать помощь и содействие нашим заклятым товарищам, которые ведут мужественную борьбу в нашем тылу с бесчисленными бандами партизан и обеспечивают спокойствие, снабжение и охраняют наши коммуникации от русских лесных бандитов.
Так всё прозвучало из уст нашего гауптмана на официальном приказном языке, а если по-простому, то пока основные части нашей дивизии ещё выводятся с фронта, а мы здесь прохлаждаемся, нам поручено оказать содействие бешенным псам Гауптшарфюрера Шоля, в проведении войсковой операции в оперативном тылу наших войск, нахождении диверсионных групп и бандформирований противника, их баз, стоянок и складов.
Нам предстояло прикрывать спину и помогать тем с кем мы только что ожесточенно дрались, валяясь в грязи, тем чья смерть для нас никогда не становилась трагедией, тем чье место в мирное время в тюрьме или на виселице.
Все были не в восторге от предстоящего блуждания по густым лесам, но мы были солдатами Вермахта, а в Вермахте приказы не обсуждают, точнее ты их сначала выполняешь, а уже после выполнения можешь высказать свое мнение, если конечно останешься жив.
Самое отвратительное заключалось в том, что оперативное планирование и руководство операцией поручалось СД, то есть отдавал приказы и распоряжался нашими жизнями Шоль, а наш Гауптман был в его подчинении.
Район проведения операции был почти в 10 километрах от деревни Обанино, в которой мы были расквартированы, а сама операция получила идиотское название «Последний вальс».
Мы с Францем надеялись, что пусть лучше он станет последним для шайки Гауптшарфюрера Шоля, но не для нас.
Эмоции и гнев не лучшие помощники на войне, иногда нервы убивают быстрее пули, так что мы с Францем прошли по своим отделениям, выставили караулы и распорядились, чтобы весь личный состав не расхолаживался и не засиживался допоздна, а ложились отдыхать, подъем предстоял ранний.
Утром нас ждало сложное дело, выдвижение в пункт назначения было назначено на 5 утра. Мы больше опасались не русских, а тех, с кем предстояло идти в бой, тех на кого уж точно нельзя положиться.
После
