как Годдард пошарился по кустам, они практически не разлучались, то теперь варианты, как ни печально, были. Найти амулеты без подсказки не представлялось возможным. Из вариантов — следить за Безумным, когда он перед отъездом будет их доставать, но, положа руку на сердце, Эррин была уверена, что с того станется в такой ситуации вообще оставить камни здесь. Читать что-то по лицу Годдарда оказалось делом бессмысленным. Она был расслаблен и даже немного заинтересован, словно ему было любопытно узнать, что выберет девушка. И словно в результате он нисколько не сомневался.
— Попытка не пытка, да? — заметила Эррин с явным намеком на боль от парализатора. — Ну, во всяком случае, для меня…
— Да, — охотно согласился он, — но тогда ставки возрастут. И одного поцелуя уже будет мало. Ты готова рискнуть?
Оба знали, что рискнуть она не была готова. И даже чисто теоретически узнать, насколько возрастут ставки, тоже. Эррин сощурилась, стараясь держать эмоции при себе. Разве это не поворотный момент в их отношениях? Случилось то, о чём предупреждал учитель: Годдард пытается её соблазнить. Эррин, правда, сомневалась, может ли один поцелуй хоть как-то поменять её отношение к Безумному. Что там — простой поцелуй? Если человек приятен, то и действие приятное. А если нет, то и риска никакого. Ну, вроде бы.
И всё равно было очень волнительно.
— Просто поцелуй, так? — уточнила она. — Я тебя целую — ты отдаёшь все три камня, такой уговор?
— Верно.
— Руки не распускать, инициативу не перехватывать.
Глаза Годдарда словно стали ярче, и он кивнул:
— Обещаю.
Эррин протянула ему руку, чтобы скрепить договор, и ладонь утонула в его большой кисти. После рукопожатия он легонько потянул девушку на себя.
— Полегче, герой, — фыркнула она. — Сядь на камень.
Её просьба была тут же выполнена.
Это оказалось непросто. Даже если откинуть саму по себе смущающую ситуацию, выходило, что Эррин в первый раз целует кого-то сама. Обычно парень всегда был инициатором. А это ещё и не просто парень. Вообще не парень. Злодей из учебника, что сидя на камне ждал поцелуя Эррин. Мужчина, чьи глаза стремительно темнели по мере приближения её губ.
Запах мужской кожи с оттенком можжевельника проник в легкие и разгонял пульс. Она уже попала в ту зону, где ощущается тепло тела и звук утяжелившегося дыхания. И вдруг выяснилось, что главная сложность вовсе не прижаться губами к губам, позволив глазам закрыться, а выполнить задуманное.
В последний момент она изменила траекторию и чмокнула его в щеку. Она старалась изо всех сил, чтобы поцелуй не вышел нежным или, упаси Ось, страстным — просто прижаться губами к щеке на мгновение, сжать их и тут же отстраниться.
Но избежать капкана насмешливых глаз оказалось даже сложнее, чем целовать.
— Это не то, о чём мы договаривались, — заметил Годдард. Эррин боялась, что он обидится или рассердится, но не произошло ни того, ни другого.
— Почему это? Как раз то самое. Согласно уговору — один поцелуй за три камня. Ни одного слова о том, что это поцелуй должен быть в… куда-то кроме щеки в нашем соглашении не значилось.
Он смотрел на неё не отрываясь, и улыбка разгоралась всё ярче. Словно он на самом деле получил то, что хотел. Словно каким-то непостижимым образом он её как-то обыграл. Но это же не так? Эррин совсем запуталась, но упрямо ждала своего выигрыша, не позволяя заметить противнику хоть тень сомнений.
— Похоже, мне надо вспоминать, что уговоры должны быть намного подробнее, да? — хмыкнул Годдард. — Согласен, в этот раз я дал маху.
Он залез в свой карман рукой и извлёк три камня. Значит, они всё это время были при нём! Глаза Эррин расширились от возмущения:
— Ты меня обманул!
— Не правда. Я блефовал, а ты не хотела рисковать. К тому же, если уж докапываться до сути — ты тоже меня обманула, ведь ты точно знала, что я рассчитывал на другой поцелуй.
— Ну, это твои личные проблемы. — Девушка сморщила нос, про себя решив запомнить, что блеф — ловкий инструмент получения желаемого. Неизвестно, пригодится ли этот навык ей хоть когда-нибудь, но как правильно блефовать, она точно запомнила. Спокойствие и лёгкая доля азарта, чтобы собеседник решил, что ты не боишься проиграть, но тебе очень интересно, как сядет в лужу твой оппонент.
Надо же, она чему-то всё-таки учится у Годдарда. Вот ведь странно.
Как уложить Зверя. Теория
Центральный слой их избаловал. После встречи с посланцами Тортона ничего неприятного больше не случалось. Они не мерзли и не страдали от жары, спали в хороших гостиницах, ели нормально приготовленную еду. Одежду — чистили, за лошадьми — ухаживали.
Животные под седлами не страдали, ведь все дороги были отличного качества. И верхом ехать было приятно.
Тем более в следующем по маршруту Слое Равноденствия их способ передвижения станет каким-то уж совсем экзотическим. И не верхом и не пешком, а на каких-то движущихся лентах, и только Ось знает, удобно это или нравится лишь местным. Так что путники наслаждались комфортной поездкой, спокойными пейзажами и всё менее напрягающим обществом друг друга.
Они перестали постоянно кусаться между собой. Нет, словесные пикировки никуда не делись, но словно бы утратили злость. Иногда Эррин приходило в голову, что они устраивают словесные дуэли не победы ради, а для развлечения. Почти получая от этого удовольствие.
Моменты, когда Годдарда накрывало безумие и он творил какие-то странные вещи, случались всё реже. Он казался всё более и более нормальным. Это и радовало девушку, и удручало. Она чувствовала, что забывает бояться рядом с ним. И если верить наставлениям учителя, как раз этого нужно опасаться больше всего.
Она ломала голову: сколько в этом новом Годдарде притворства? Он остался тем же чудовищем, который уничтожил целый город. Но всё чаще Эррин думалось, что когда-то этот мужчина был если не хорошим, то уж точно нормальным человеком. Просто на его пути встал Зверь. И эта встреча повредила разум и сломала жизнь. Не только ему — всему Виттегу.
Она не знала, как проходила та битва. Опираться на учебники было бессмысленно — на страницах, где рассказывалось об упокоении Зверя, Годдард вовсе не значился. Учитель про это ничего не рассказал, а подробностей очень хотелось. И однажды она набралась смелости спросить.
Они как раз ехали уже второй час, и беседа как будто бы напрашивалась сама собой.
— Годдард, расскажи мне, как ты уложил Зверя.
— Спел ему колыбельную, — щурясь на солнце, лениво ответил мужчина.
— Я же
