– решил, что он сгодится вместо классического сыра «Филадельфия». Смешал кефир, сметану и соль. Добавил в эту смесь яблочный уксус (уксусом заменил лимонный сок). Уложил смесь на марлю в дуршлаг, поставил над емкостью для сыворотки. На ночь убрал её в холодильник.
Утром убедился, что мои труды не прошли даром. Перед походом в институт я повторил вчерашние манипуляции со сметаной и кефиром. Вечером приготовил третью порцию сливочного сыра. Котова наблюдала за моими манипуляциями по вечерам, забрасывала меня вопросами. Я подробно комментировал свои действия. Пообещал, что без Лены не приступлю к приготовлению торта.
Торт я делал в пятницу вечером. Сразу, как пришёл из института, заставил Котову толочь песочное печенье. Поначалу планировал, что заменю стандартную основу чизкейка бисквитом. Но в итоге решил, что и без того допустил слишком много «замен». Да и бисквиты мне изрядно надоели: за вторую и третью декады марта мы с Леной передали заказчикам Прохорова восемь «цветочных» тортов.
Для приготовления трёхслойного чизкейка я использовал ту же форму, что и для торта «Птичье молоко». На её дно уложил влажную массу из толчёного печенья, молока и масла – утрамбовал её дном стакана, вставленного в пакет из-под молока. Убрал форму с песочной основой в холодильник, разъясняя по ходу дела Котовой каждое своё действие. Приступил к приготовлению муссов.
Замочил в холодной воде желатин. Пока он набухал, приготовил базу из сливочного сыра: смешал сыр со сливками, добавил обычный и ванильный сахар, плеснул яблочный уксус. Вручил Котовой венчик – Лена справилась со взбитием мусса не хуже миксера. Подогрел в кастрюле сливки, смешал их с желатином. Тонкой струйкой влил их в базу из сливочного сыра, взбил до однородности.
Нижний слой чизкейка сделал шоколадным. Влил во взбитый Леной мусс растопленный шоколад. Выложил мусс на охлаждённую песочную основу. Отнёс форму обратно в холодильник. Через час на шоколадный слой мы уложили малиновый мусс – сделали его по примеру шоколадного, но с сиропом из малинового варенья. А ещё через час занял своё место в форме черничный слой.
Форму с чизкейком я отправил в холодильник до утра; случилось это за полчаса до полуночи. До утра попрощался с Котовой – клятвенно заверил Лену, что не отдам торт водителю Прохорова, пока она не полюбуется конечным результатом наших трудов. Почти два часа я провозился с украшениями из творожного теста: изготовил сцену из диснеевского мультфильма «101 далматинец».
В четыре часа утра проснулся по будильнику. То и дело зевая, сварил на кухне шоколадную глазурь; залил нею аккуратно вынутый из формы трёхслойный чизкейк. Слой глазури сделал тонким, похожим по толщине на яичную скорлупу. Вздремнул ещё час. Вынул из морозилки похожие на крохотные детские игрушки фигурки – не спеша расставил их на шоколадной поверхности.
Слизнул с пальца крем. Прищурил правый глаз и взглянул на торт – убедился, что все элементы украшения заняли свои места. Когда-то я скопировал эту композицию с иллюстрации в детской книге. Повозился тогда над ней изрядно. Но остался доволен результатом. Я поправил чуть склонившегося на бок слепленного из теста щенка, повернул его мордочку вверх. Стёр с пальца след от шоколада.
Хмыкнул, подумав о том, как странно работала моя память. Я сейчас не помнил точную хронологию громких исторических событий, о которых без устали твердили по телевизору. Позабыл имена и фамилии многих приятелей. А торт, приготовленный однажды для пятилетнего внука Артура Прохорова, повторил с точностью до расположения всех шоколадных пятнышек на шкурах мультяшных щенков.
Утреннюю пробежку я не пропустил. Пусть и зевал безостановочно по пути к школьной спортплощадке.
А по возвращению в общагу я предъявил на зрительский суд трёхслойный чизкейк.
Первым высказался Артурчик.
- Офигеть, - сказал он. – Нет, правда: офигеть!
Прохоров провёл пальцем по верхней губе – будто пригладил усы, сбритые ещё перед Восьмым марта.
Кирилл улыбнулся и тихо произнёс:
- Как игрушки. Клёвые.
- Здорово! - выдохнула Котова
Она прижала руки к груди, шмыгнула носом – я заметил, что её глаза влажно блестели.
- Их же теперь съедят, - сказала Лена. – Жалко-то как.
Котова помотала головой и заявила:
- Я бы… не смогла.
Высказался по поводу торта и обычно молчаливый Дмитрий, приехавший за заказом ровно в семь утра.
- Ну, ты молоток, Серёга! - сказал он. – Удивил. За такой торт и я бы месячную зарплату выложил. Без раздумий. Честно тебе говорю. Представляю, как радовалась бы при виде этих собак моя младшая дочка.
***
Вернулся из института – меня окликнула баба Люба.
- Чернов! – крикнула она. – Сергей, погоди. Зайди-ка ко мне.
Я вошёл в комнату вахтёрши, почувствовал запах свежезаваренного чая.
Любовь Фёдоровна поправила на плечах платок, указала рукой на телефон.
- Прохоров звонил, - сказала она. – Папаша вашего Артурчика. Перезвони ему домой. Он очень просил.
Я кивнул, набрал по памяти номер квартиры Прохоровых, прижал к уху холодную трубку.
После второго гудка голос Ильи Владимировича сказал:
- Прохоров у телефона.
- Здравствуйте, дядя Илья.
- Сергей?! Как хорошо, что ты позвонил. Погоди пару секунд.
Я услышал шуршание и приглушённый голос Прохорова: «Варенька! Это Чернов. Скажи ему всё сама».
Снова шуршание.
Из динамика телефона прозвучал тихий голос Вари:
- Здравствуй, Сергей. Огромное тебе спасибо за торт. Он очень-очень красивый. И очень вкусный. Мальчишки чуть не разрыдались, когда я его разрезала…
В воздухе каморки вахтёров по-прежнему пахло чаем – не духами «Иоланта».
Я слушал воркование женского голоса в динамике.
Когда он замолчал, я улыбнулся и сказал:
- Поздравляю вас с днём рождения, Варвара Сергеевна.
***
Ночь я провёл в Красном переулке, в квартире Светочки.
Уже оделся, чтобы уйти, когда Ельцова сказала:
- Серёжа, я… тебе кое в чём признаюсь.
Светочка опустила глаза.
Я отметил: мне не показалось, что Ельцова сегодня под утро нервничала.
- Серёжа, я…
Светочка не договорила, махнула рукой.
- Подожди минутку, - сказала она. – Не уходи.
Я замер посреди прихожей. Отметил, что в воздухе ещё витал аромат кофе. Я выпивал чашку этого
