кардинал». Частично, но Медичи все же добились своего.
Поселился Косса по соседству со своим любимым банкиром Джованни, с которым они проводили вечера за беседами. Два пожилых синьора погружались в далекие воспоминания, где-то смеясь от своих проделок, а где-то с вздыхая, горюя о проектах, которые так и не удалось осуществить. Возможно, в один из таких вечеров Бальдазар обсудил с Медичи кое-какие моменты, касающиеся его завещания.
Случилось так, что начавшаяся размеренная жизнь кардинала неожиданно оборвалась в один из холодных дней декабря того же 1419 года, когда весь город праздновал Рождество Христово. Тридцатого декабря можно было наблюдать возложенное тело Косса, с которым мог попрощаться любой желающий. В последний путь его провожали в еще строившемся Кафедральном соборе, в котором пока не хватало купола. Над алтарем виднелось небо, за которым наблюдали флорентинцы с надеждой, что, когда настанет их час, они окажутся в Царствии Небесном, а не в адском котле. Но похоронили флорентийского кардинала вовсе не в Кафедральном соборе, а в более древнем и на тот момент более дорогом сердцам горожан месте — в Крестильне.
Крестильня Флоренции была и есть не просто еще одна религиозная постройка, нет, для флорентинца это — символ. Символ их веры, символ их свободы, их истории. Высится восьмиугольное здание на останках древнеримской виллы, а датируется чуть ли не концом IV — началом V века. Во времена Данте Алигьери верили, что под Крестильней находится храм бога войны Марса, раз город был основан полководцами. Такая идея лишь распыляла воинственный, независимый дух жителей. Перед важными сражениями именно здесь проходила служба и хранились знамя, здесь жены и дочери оплакивали своих не вернувшихся с войны мужей и отцов. Так как Крестильня посвящена Иоанну Крестителю, то именно в ней проводились праздничные службы в течение трех дней в память и благодарность покровителю. На эти дни город погружался в такой светлый праздник, что были запрещены любые торговые, политические и даже военные дела. Отголоски этой традиции есть и в современной Флоренции, 24 июня, в день памяти Иоанна Крестителя, никто не работает. Это официальный выходной. Причем, стоит нам выехать за город буквально на пару метров — все, у людей там будет обычный рабочий день.
Вот в таком святом месте, при ходатайстве Медичи, похоронят бывшего Папу Римского Иоанна XXIII. Если выбор места смутил не всех, то сам надгробный памятник удивил всю Флоренцию. Семья Медичи вызывается лично оплатить надгробие Бальдазара и заказывает работу у одного из самых престижных и уважаемых скульпторов — Донателло. Донателло приступает к работе вместе со своим помощником Микелоццо, с ним мы уже познакомились ранее при строительстве дворца Медичи. Когда возможность захоронения в Крестильне обсуждалась комитетом, то дав добро, уполномоченные лица подчеркнули, что «это должно быть надгробие, но небольшое и скромное, чтобы не занимать много места в церкви, без лишних почестей погребенному, этого должно хватить»[39].
Донателло задачу понял, но выполнить не смог. Не смог сделать надгробие, которое бы не привлекало чересчур много внимания. Напротив, талант маэстро привел к тому, что Донателло и Микелоццо создали первое захоронение эпохи Возрождения. Оно было настолько иным, что на своем веку поразит невероятное количество скульпторов. Донателло вдохновился античными саркофагами, которые он имел возможность внимательно изучить, путешествуя по Риму, где их находили, как грибы после дождя. Внизу надгробия мы видим три фигуры — это три религиозных добродетели: Вера, Надежда и Милосердие (Любовь). Чуть выше изображены три герба: герб семьи Косса с папской тиарой сверху, герб Папы Римского с перекрещенными ключами Святого Петра и снова герб семьи Косса, но уже с кардинальской шапкой сверху. Ложе Бальдазара поддерживают два льва — символ силы и защиты истинной веры, а также символ Флоренции. Сам Бальдазар, отлитый из бронзы, изображен облаченным в одежды епископа, его лицо спокойно и поражает своей реалистичностью. Как будто бы кардинал просто заснул в ожидании дня Страшного суда, когда его душу призовут к ответу. Колоссальная разница с изображениями на надгробиях, которые мы можем встречать в искусстве Средневековья, где один из посылов — это показать муки, покорство, страх человека перед смертью и Страшным судом. Здесь этого нет. Балдахин, как некий театральный элемент, открывает нам небольшое изображение Девы Марии с младенцем Иисусом на руках. Их образ вписан в ракушку неслучайно. Ракушка является символом чистоты Марии, а также символизирует чистые души.
Донателло и Микелоццо. Надгробный памятник Бальдазара Косса. Крестильня Флоренции. © Zabotnova Inna / Shutterstock.com
Пока скульпторы сбегались посмотреть на это невероятное произведение искусства, был один человек, которого оно очень сильно разозлило. Дело в том, что на надгробии написана следующая фраза: «Johannes quondam Papa», в переводе она означает: «Иоанн, некогда Папа». Когда добрые люди донесли об этой надписи Мартину V, у того посыпались искры из глаз, и он тут же отправил письмо во Флоренцию с приказом заменить надпись на «neapolitanus cardinalis» (неаполитанский кардинал). Республика Флоренция сухо отклонила просьбу папы римского, на которого еще таили обиду, что тот все же вернулся в Рим, ответив: «Что мы написали, то и написали». Все-таки не каждый день в городе создавались такие шедевры и хоронили бывших Пап, чтобы это не подчеркнуть, согласитесь. Кстати, благодаря кадастровому закону мы сегодня знаем, сколько скульпторы получили за работу над надгробием: 800 золотых флоринов. Напомню, что добротный дворец в городе можно было построить за 1000 флоринов.
Фрагмент надгробного памятника Бальдазара Косса. © Zabotnova Inna / Shutterstock.com
Кроме сплетен о надгробии немало поводов для судачества вызвало завещание Бальдазара. Исполнителем завещания был назначен — не удивляйтесь — Джованни де Биччи. Итак, какова же была последняя воля Косса: ¼ флорина полагалось «Беднякам Христа», чтобы одеть и накормить их. Также во имя любви Бога и спасения своей души было завещано 10 флоринов для 50 бедных девушек на их приданое. 100 флоринов уходило заключенным, которые томились в тюрьме из-за своих долгов, на их погашение. Еще 100 флоринов — бедным больным, находящимся в госпитале Санта-Мария-Нуова. 3 золотых флорина Косса оставил на постройку крепостных стен, 2 флорина — на нужды Кафедрального собора, также кое-какие суммы полагались друзьям и два символических подарка Папе Римскому: кольцо и белый конь[40].
Не забыл Бальдазар и своих племянников в Неаполе, но увы, обещанные
