вот моему терпению придет конец.
Как не услышат⁈ Между нами максимум сто метров! Я же их услышала!
Но горло уже сковал спазм страха. На лицо незнакомца набежала пугающая тень, и у меня задрожали колени. Хотелось опереться об стену, чтобы хоть как-то поддержать себя в вертикальном положении, но я боялась шелохнуться, чтобы мужчина не расценил мои действия, как акт побега.
— Чего ты от меня хочешь? — Если нельзя кричать, хотя бы немного разбавлю давящую атмосферу.
Тем временем подростки прошли мимо, даже не заметив двух людей, что стояли в проулке, унося с собой надежду на то, что этот вечер закончится для меня благополучно.
— Ничего. Мне от тебя ничего не нужно.
Его ответ внес еще больше неясности в мои мысли.
— Тогда, может, отпустишь меня? — Я разговаривала медленно, как с психически больным человеком. Хотя, почему «как»?
Во рту пересохло. Я нервно облизнула губы, пристально глядя в голубые безразличные глаза. Этому человеку было всё равно на меня и на мою судьбу. Вот, что я в них видела.
— Отпущу. Уже говорил, что не нужно меня бояться. Я тебе не враг. Скорее, я твой спаситель. Избавитель.
Не знаю, что еще собирался сказать этот ненормальный, потому что его перебил непонятный шум, похожий на хлопанье крыльев. Впервые за все время незнакомец улыбнулся. При этом его взгляд был направлен куда-то вверх. А вот я ничего не увидела, кроме звезд, загорающихся на небосводе, когда посмотрела туда же.
Буквально через пару секунд за спиной раздался до боли знакомый голос, и стоило мне его услышать, как сердце пустилось вскачь с новой силой. Только теперь от радости, а не от страха.
— Что ты делаешь, Михаил? — Голос Габриэля был наполнен звенящей яростью. Ей можно было резать воздух.
— Я пришел напомнить тебе о твоем долге. — Казалось, я стала пустым местом для некого Михаила. Но, погодите-ка… Эти двое знакомы?
Я изумленно переводила глаза с одного на другого. Габриэль не смотрел на меня, но вся его поза была напряжена до предела. Он испепелял взглядом Михаила, и будто готовился к прыжку, как хищник перед атакой.
— Александра, уходи. — Это было брошено столь безразлично, что я не сразу поняла, что фразу произнес Габриэль.
— Почему ты тянешь время? Скажи ей, кто ты, и следом искупи свою вину перед Отцом. — Михаил сложил руки за спиной. Его голос был спокоен, но если прислушаться, то можно было услышать легкое беспокойство.
Прислушавшись к совету Габриэля, я начала спиной потихоньку пятиться назад, не спуская глаз с Михаила. И только очутившись позади вокалиста, ощутила, как напряжение постепенно начинает покидать меня, а на смену адреналину приходит дикая усталость.
Но любопытство не давало мне так просто уйти. То, в какое русло перетек разговор, настораживало.
— Это не твое дело, Михаил. Убирайся отсюда. — Прорычал Габриэль. — И больше никогда не смей к ней приближаться.
— Я не узнаю тебя, брат.
На лице Михаила отразилась целая гамма чувств. Но больше всего было изумления, неверия и чего-то еще, чему я не смогла найти описания. Словно Габриэль сказал, что не брат ему. Или что он убил всю его семью.
Брат? Михаил — брат Габриэля⁈ Я не ослышалась? Но они ведь даже внешне не похожи ни капли!
В конце концов, страх пересилил любопытство, и я со всех ног рванула обратно к подъезду. Но даже захлопнув дверь своей квартиры и закрыв все замки и окна, я не чувствовала себя больше в безопасности.
Кто такой Габриэль на самом деле? Почему, как только он появился в моей жизни, случилось столько странных событий? Особенно плохих! Неужели он как-то связан с криминальным миром? Чью жизнь я порчу своим существованием, по словам Михаила? Габриэль увлекся мной, но его семья против? Или что? Что вообще происходит⁈
От потока мыслей у меня закружилась голова, и я присела на пуфик, который стоял в прихожей. Не в силах выдержать нахлынувшей бури эмоций, я уронила голову на руки, и тихонько всхлипнула. Из глаз тут же градом хлынули слезы, принося облегчение. Избавляя от пережитого недавно потрясения.
Черт… И куда же я вляпалась⁈
Я не знаю, сколько просидела посреди прихожей вот так вот — потерянная, раздавленная. Но в какой-то момент просто сработал некий тумблер, и все эмоции потонули в апатии. Поэтому я уже несколько минут бездумно пялилась в одну точку — небольшую дырочку на обоях, которую раньше никогда не замечала.
В кармане завибрировал телефон. Я вытащила его, мимолетом взглянув на экран, свет которого больно резанул по заплаканным глазам. Ларцева написала смс, что доехала и что все хорошо. Хотя бы у моего солнечного лучика пусть все будет хорошо…
С такими мыслями я заставила себя подняться и отправилась в ванную. Сначала умылась, но холод, леденящий душу своими щупальцами, не покидал, и мне до боли захотелось согреться. Для этого я набрала ванну, добавив туда много пены, чтобы еще и спрятаться от всего мира.
Горячая вода делала свое незамысловатое дело, отогревая заледеневшее тело. А местами и душу. Я, возможно, и заснула бы, разомлев, но чуткий слух уловил вибрацию телефона в соседней комнате.
Вставать не хотелось от слова «совсем». Ванная успокоила разбушевавшиеся нервы, и мне теперь казалось, что эта комната — оплот спокойствия, убежище от проблем. Здесь словно не существовало реального мира, поэтому выходить «наружу» я не спешила.
Но телефон не успокаивался, поэтому мне пришлось подняться, обмотаться полотенцем и взглянуть, кому же это не спится в десять часов ночи. Номер высветился незнакомый. Фонарик призывно мигал, нервируя. Закусив губу и чувствуя, как непонятная паника вновь подбирается ближе, я провела по экрану, принимая вызов.
— Да?
Мне ответили не сразу. Лишь спустя несколько секунд.
— Санни…
Это прозвище и этот голос я бы узнала из тысячи. Хотелось взвыть в голос и рвать волосы на голове. Что за день сегодня такой⁈ Почему именно сейчас⁈ Почему он⁈ Вселенная будто добить меня пыталась, поставив себе самоцель уничтожить меня всеми доступными способами.
Раны, которые я так старательно заживляла последний месяц, открылись, начав кровоточить с новой силой. Боль тисками сжала грудную клетку, мешая сделать полноценный вдох. Я хотела сбросить вызов, отключить к чертям телефон и забыться сном. Но почему-то дрожащими руками держала телефон возле уха, и ждала. Вот только чего, сама не знала.
— Лекси, привет. — Вновь раздался знакомый с детства голос. — Это Влад. Я вот, решил позвонить, узнать, как у тебя дела?
Боль сменилась горечью. А затем злобой. Неистовой. Яростной. Да так резко, что я сама не поняла, как так получилось. И свой голос, которым ответила Владу, я не узнала.
— Все хорошо. Это всё, что ты хотел? — Холодно. Бескомпромиссно. Но
