— Похоже, она создана для тебя!
— Ее хозяйка не откажет сенатору. Если я поеду в Кумы, мне поможешь? Сейчас же пойду приготовлю сумку в дорогу. Эй, а куда она делась? Я положил ее сюда несколько минут назад, когда заглянула Ксения… О боги! — вскипел александриец, бросаясь вслед за ней.
— Наконец-то ты нашел себе достойного противника, дорогой Кастор! — рассмеялся Аврелий.
* * *
На террасе было темно и пусто. Ужинали отдельно, и никто из семейства Плавциев не вышел из своих комнат. Аврелий, уже подготовившийся к завтрашнему путешествию, воспользовался удобным моментом, чтобы поговорить наконец вдали от нескромных ушей с Еленой, красавицей вдовой Аттика.
В ночной темноте он едва рассмотрел ее, она стояла возле балюстрады, глядя на озеро. Словно повинуясь условному сигналу, двое слуг поспешили зажечь большие факелы, освещавшие здание в ночное время.
— Итак, Аврелий, ты хотел бы купить мою рабыню…
Елена медленно опустилась на ложе. Светлые волосы распущены в знак печали по плечам, ни единого украшения; вся в белом, она выглядела безутешной и очень хрупкой. И все же Аврелий не поддался на ее уловки: он знал, что нарочито небрежная прическа стоила Ксении нескольких часов работы и множества ран на пальцах, потому что требовательная хозяйка колола ее булавкой всякий раз, когда та укладывала локон не так, как хотелось Елене. Какой же великой притворщицей должна быть эта женщина, умудрявшаяся под своим легким белоснежным покрывалом ни разу не вздрогнуть от ночного холода!
— Не знала, Аврелий, что тебя интересуют и рабыни. Ты ведь славишься тем, что предпочитаешь свободных женщин, — уколола сенатора Елена, заметив его восхищенный взгляд.
Она носит свою красоту, как гладиатор меч, притворяясь, будто не ощущает его веса, подумал Аврелий. Это единственное оружие, каким она умеет пользоваться. А жертвы Елены — мужчины, те, кто способны вывести ее из мрака нищеты…
— Я очень ценю свободных женщин, это верно, — ответил он, выразительно посмотрев на нее.
— В самом деле? — усмехнулась Елена. — Лично я, конечно, никак не могу пожаловаться, чтобы ты мне докучал, благородный Аврелий… А я, подумать только, приготовилась было защищаться, ведь у тебя такая слава!
— Я отдыхаю, моя очаровательная госпожа, — поддел ее патриций. — Даже великие соблазнители время от времени нуждаются в отдыхе.
— Или, быть может, ты намерен отправить свое усталое стадо пастись туда, где трава посвежее? — с живостью поинтересовалась женщина.
Сенатор с удивлением взглянул на нее. Выходит, Елена не такая уж беспечная мать — вот ведь заметила, что юная Невия его заинтересовала!
— Из башенки открывается прекрасная панорама, — холодно ответил он. — Странно, что ты не видела оттуда, как твой муж упал в садок.
— Что ты хочешь этим сказать?
На переносице невозмутимой Венеры возникла небольшая складка, на лбу выступили капли пота.
— То, что мы с тобой хорошо знаем, прелестная Елена. Скромный муж и богатое загородное имение, несомненно, лучше, чем подвал в Неаполе, но, когда на горизонте появляется римский патриций с хорошим положением в столице и к тому же весьма недурной наружности, можно идти дальше. И единственное препятствие на этом пути — всего лишь какой-то жалкий муж…
— Паршивая собака, — прошипела женщина. — Как ты смеешь говорить такое…
— Осторожно! Когда ругаешься, сразу видно, из каких ты низов! — засмеялся Аврелий. — До сих пор тебе ловко удавалось изображать сдержанную матрону. Смотри не испорть впечатление!
— Держись подальше от меня и моей дочери! — грозно приказала Елена.
— Чтобы ты могла уничтожить всю семью и завладеть наследством? Не рассчитывай на это, дорогая, ты не родила наследника, которым могла бы прикрыться. И советую тебе не полагаться на этого спесивого Фабриция — как только ты надоешь ему, он тут же бросит тебя, словно старую, изношенную тунику!
Елена злобно посмотрела на Аврелия. Сенатор поднялся, сделав вид, будто собирается уйти.
— Подожди, — резко остановила его женщина.
Аврелий усмехнулся — змея отступила.
— Откуда ты знаешь про Фабриция?
— Ты провела у него ту ночь? — спросил сенатор вместо ответа.
— Да, — неохотно призналась Елена.
— И муж не заметил?
— Нет, я была осторожна. Аттик жутко ревновал меня.
— Что никогда не мешало тебе незаметно выскальзывать из его постели и перебираться в другую, более уютную, в башенке. Спорю, на этот раз Аттик следил за тобой.
— Если б он шел за мной, то уж точно не оказался бы в садке.
— Может, думал найти тебя именно там, у садка!
— По-твоему, это подходящее место для тайного свидания? — раздраженно спросила Елена.
— Однако Аттик пришел к садку… И кто-то помог ему упасть туда. А кто способен сделать это лучше неверной жены или ее могучего любовника?
— Фабриций был со мной.
— Всю ночь?
— Всю ночь.
— Может, он успел убить Аттика позднее… Муж находился в спальне, когда ты вернулась?
— Не знаю, мы спим отдельно.
Аврелий задумался: что выгадала бы эта жадная женщина от преждевременной смерти законного супруга? Конечно же она не надеялась выйти замуж за Фабриция. А сей самоуверенный вояка не из тех, кто женится на вдове с темным прошлым, какой бы красавицей она ни была. Может, Аттик узнал об их любовной связи и задумал развестись. Или же…
— Ты беременна? — грубо спросил он.
— Что ты себе позволяешь? — вскричала женщина и попыталась ударить его.
Аврелий перехватил ее руку.
— Я позволяю себе и это, и кое-что другое, — ответил он, удерживая ее.
Женщина кипела гневом. Аврелий видел, как от сильного волнения тяжело вздымалась ее пышная грудь, и невольно почувствовал желание. Елена тут же поняла это и лукаво улыбнулась.
— Сенатор, — вдруг нежно шепнула она, — в моих силах дать тебе то, что ты пожелаешь…
— Верно, — ответил патриций.
— Так что же ты хочешь? — проникновенно проговорила Елена.
— Хочу купить твою служанку. Продай мне Ксению. Кстати, сколько она стоит? — спросил сенатор, улыбаясь.
Женщина рывком высвободила руку.
Крепкое выражение, сорвавшееся с ее уст, не оставляло никаких сомнений в ее низком происхождении.
— И держись подальше от моей дочери! — злобно добавила она, скрываясь в доме.
9
Ноябрьские ноны
— Отсюда мы доберемся уже в два счета! — заверил Публий Аврелий, быстро продвигаясь по так называемой Кокцеевой галерее. — Всего какая-то миля, и мы в Кумах!
