Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
– Вовка! Вовка хотел помочь... другу... своему... нашему другу... А ты... ты – мразь... Ты специально подстроил... Тебе... тебе нравится убивать!.. Я... я тебя... – окостеневший палец надавил на тугую дугу спускового крючка.
Берсерк среагировал на движение пальца стрелка феноменально скоростным кувырком. Вперед и в сторону кувыркнулся, чисто зверь, лишенный страха, подчиняющийся лишь инстинкту целесообразности.
Пуля, взвизгнув, отрикошетила от стены. Берсерк подкатился под ноги рыдающему стрелку и воткнул локоть ему в промежность. Подскочил, вышиб из трепещущей руки пистолет, вцепился зубами в горло Максима, прекращая свои и его мучения.
Пухлая пятерня Федор Палыча дернула на себя ящик стола, выдвигая, выворотила, сорвала ящик с направляющих пазиков. Из перекошенного ящика Федор Палыч достал металлический ящичек. Брякнул ящичком о столешницу так, что он подпрыгнул, а она завибрировала. Короткие пальцы, проворно вращая колесики с цифрами, набрали шифр, и металлическая крышка открылась. Пальцы подцепила рукоять бластера. Оружие пискнуло, оповестило, что персональный чип владельца отозвался на сканирующий сигнал, и единственный на все отделение бластер начальника готов к использованию.
Поднимаясь на ноги, Федр Палыч опрокинул кресло. Выбираясь из-за стола, задел бедром столешницу, качнул тяжеленную мебель, но боли в бедре не почувствовал, как будто берсерк в состоянии транса. С бластером на изготовку начальник вышел в коридор, повернул налево, и тут его окликнули:
– Палыч!
Начальник оглянулся – по коридору шагал Аркаша Смирнов. Шагал на прямых ногах, не глядя, засовывал кисть в «боевую перчатку» и никак не мог ее туда всунуть, не получалось.
– Аркадий, стоять!!!
– Палыч... – крик начальника, словно плеть скотину, остановил Смирнова. – Палыч, я пилигрима привез – в дежурке пусто, я глянул на монитор, а там...
– Аркадий, молчать! Кругом, марш! Вон отсюда обратно в дежурку! Это приказ!
– Палыч, ты меня за кого держишь? Палыч, мы...
– Тише, коллеги! Тише. Мне больно вас слушать.
Аркадий перестал видеть серое, с незнакомыми глазами, лицо начальника. Федор Палыч повернулся лысым затылком к Смирнову. Через плечо начальника Аркадий увидел того, кто просил тишины, разглядел фигуру Зубова в конце коридора, у поворота к КПЗ.
– Тише, не шумите, господа коллеги. Не делайте мне больно, господа, – появившийся в коридорном отсеке Зубов брел не спеша, лениво снимая с левой кисти боевую перчатку. Правая «варежка» болталась, небрежно прилепленная к поясу. – Федор Павлович, выкиньте бластер, – сняв перчатку, Зубов тыльной стороной левой ладони вытер красные губы, остановился, сплюнул розовую слюну. – Одумайтесь, господин начальник.
– Саню Ларина ты не просил одуматься. Его ты не предупреждал, мазохист.
Только что Палыч говорил хоть и строгим, но знакомым голосом, а сейчас Аркадий и голоса его не узнал, как и выражения глаз чуть раньше.
– А я и не прошу, – усмехнулся берсерк. – Я и не предупреждаю. Я советую.
– Ты, выродок, Саньку спровоцировал, Вовку убил, Максима, отвел душу, и тебе достаточно? Двух... трех смертей тебе, маньяк, хватило? Насытился двойным.., тройным кайфом, да? Больше не хочешь? Наелся? Сытый, да? Да, я спрашиваю?!
– Федор Павлович, у меня обожжено веко. Утихомирить боль я смогу только, если...
Луч бластера прочертил в воздухе неоновую линию. Берсерк шарахнулся к стене с той же феноменальной стартовой скоростью, что погубила стрелка Максима, однако неоновая нить все же прошила ему плечо. Луч уперся в торец коридора, сжег штукатурку, оплавил кирпич, а берсерк с дымящимся надрезом плеча, оттолкнувшись от пола левым каблуком, впечатал в стену ребро правой подошвы. Соскабливая штукатурку подошвой, берсерк добавил толчковый импульс к прыжковому, взлетев, буквально, под потолок. Луч бластера погнался за ним, вычерчивая на потолке рваную линию. Двигаясь из дальнего конца коридора, приближаясь, неоновый луч едва-едва не догнал, не разорвал надвое человеко-зверя, но «едва» не считается.
Берсерк шаркнул здоровой рукой по потолку, что помогло ему изменить положение тела в пространстве, ударил каблуком по исцарапанной подошвой стене и перепрыгнул косую неоновую планку, пролетел над лучом спиной вперед, полетел головой вниз и, пикируя, бросил в Федор Палыча мятую боевую перчатку, ту самую, для левой руки, которую снял лениво менее минуты тому назад.
Тяжелая «варежка» хлестнула пощечиной сосредоточенное лицо Палыча, он рефлекторно сожмурился, а неоновый луч вычертил на потолке бесполезную загогулину.
«Ежели Зубов такой прыткий, зачем позволил обжечь себе веко?» – подумал Аркадий о второстепенном, в то время как берсерк, вместо того, чтобы сломать себе шею, сгруппировался и живым сгустком энергии покатился по полу к Палычу, опережая его реакции, выживая, выигрывая, лишая шансов.
Человек в стрессовом состоянии – нормальный человек, а не берсерк – зачастую ведет себя и реагирует странно, парадоксально, абсурдно. Необъяснимо, как сумел Аркадий расслышать осторожные шаги за спиной. И обернулся, сам не понимая, как это у него получилось – оторвать взгляд от феерически жуткого зрелища в самый-пресамый кульминационный момент.
У себя за спиной Аркадий увидел пилигрима, который, замедляя шаг, спокойно взирал на происходящее, приближался.
Шумно пал Федор Палыч. Погас неоновый луч бластера, погасла и свеча жизни начальника отделения, единодушно избранного тремя ныне покойными и одним живым до сих пор полицейским. Тяжело вздохнул, переводя дух, берсерк Зубов. Пилигрим коротко, без замаха, ударил Смирнова собранными в щепоть пальцами за ухо, в результате чего полицейский Аркадий Смирнов лишился сознания.
3. Пилигрим
– Ты ударил полицейского! – вознегодовал берсерк. – Ты арестован! Стой смирно, не шевелись, иначе не поздоровится.
Интересные они существа, берсерки. Сам только что замочил четвертого полицая, харя измазана кровью третьего, а мне, видите ли, за отключку ублюдка – «не поздоровится». И ладно бы он негодовал на тему «не поздоровится» формально, так нет же, искренне негодует, псих ненормальный. Правильно говорили инструкторы – и психика у берсерков того-этого, и котелок варит весьма специфически.
– Я его ударил, – говорю спокойно, опустив руки, расслабив плечи, всем своим видом выражая покорность, – чтобы он на вас не напал. Я спас ему жизнь во имя Сестры.
– Ты верующий?
– Я – пилигрим. Совершаю паломничество из четырнадцатого сектора в Москву на Праздник Прозрения. Этот, – я опустил глаза, показал глазами на ублюдка, которого уложил «спать», – волею Сестры повстречался мне на пути и привез в отделение, дабы провести положенную идентификацию личности путника, то есть – проверить чип...
Рассказать, как этот просек, что происходит в родном отделении? Сказать, что и я сразу врубился в тему?.. Нет, пожалуй, не стоит. Берсерк – псих ненормальный, однако не слабоумный, и сам, должно быть, все понимает.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
