захочу? — коснулся тёплых ладоней, сцепившихся в замок у меня на поясе. — Потому что, если эта пытка продолжится, я лишусь рассудка в любом случае.
— Обещаю, — скорее услышал, нежели увидел улыбку любимых губ. — Для меня это тоже испытание, поверь. Особенно после произошедшего, — хмыкнула вампиресса.
Рад, что хоть кто-то из нас двоих способен веселиться, я в негостеприимном противоречивом мире и правда скоро взвою от воздержания.
Чтобы не искушать судьбу, пересел в кресло у камина. Николь приблизилась, покачивая бёдрами, и хотела опуститься мне на колени, но я пересадил её на широкий подлокотник.
Совсем, что ли, в ней пощады нет?
Чтобы отвлечь меня, маркиза рассказала о разговоре с леди Шарлоттой, из которого узнала о губительной зависимости, о том, как искала опровержение в книгах и не нашла, о том, каких трудов ей стоило избегать меня и как она в конце концов сломалась.
К счастью.
Когда уже научится доверять мне и решать возникающие проблемы вместе?
— Тебе не кажется странным, что в ту ночь на берегу Мены, дав мне своей крови, ты вспомнила, что мы должны вернуться в Дракард, завершить превращение и как открыть портал, но упустила крошечную деталь, что я могу сойти с ума и стать твоей безвольной собачонкой?
— Кажется, — согласилась Николь. — Я думала об этом сотню раз, искала ответы, но не готова рисковать. Только не тобой, — вампиресса погладила меня по волосам, пропустила тёмную прядь сквозь пальцы.
— Тебе к лицу новый образ, — выдержав паузу, улыбнулась она и провела подушечками пальцев по одной из трёх параллельных кос, заплетённых у меня над ухом с левой стороны, чтобы длинные пряди не лезли в глаза.
— Как они так быстро отросли? — вопрос, о котором мне не представилось случая задуматься за суматохой последних дней. — Из-за того, что я стал вампиром?
— Не знаю, — пожала плечами девушка, а я решил, что смотреть на её шею, плечи и грудь, мне ещё противопоказано. — Ты меняешься не так, как другие обращённые. Сильнее всего меня волнуют твои глаза.
Мы помолчали.
Слова вампирессы отослали меня в жуткую ночь на Дьерском мосту, когда я умер. «Что ты такое?» — спросил у меня Хант, подавившись кровью.
Хотел бы я сам, блин, знать, что я отныне такое.
— Я кое-что вспомнила, Марк, — взволнованный голос Ник заставил встрепенуться. — Короткая вспышка, скорее образ, нежели полноценное воспоминание, но…
Маркиза пересказала беседу с Орэ, которая вроде и проливала свет на трагедию, лишившую возлюбленную прошлого, но оставляла отравляющее чувство недосказанности.
Рассказывая о Люси, бессмертная смаргивала слёзы с ресниц. Она не помнила служанку, но разрывалась от боли при мысли, что за неё погиб невинный человек. Потянувшись к ней, прижал расстроенную девушку к груди.
— Ты веришь ему, Ник?
У меня по понятным причинам отсутствовало объективное восприятие герцога де Эвиля. То, что у меня на него острая степень аллергии, я понял, когда блондин заговорил с Николь и назвал её своей.
— Мог ли он пытаться убить тебя?
— Ещё не решила, — призналась красавица. — Чувствую, он и правда часть моего прошлого, но не уверена, как всё произошло. Я думала о покушении с его стороны, но не сходится: Старейшины говорят, что Орэ долго добивался моей руки.
Маркиза поморщилась, словно не верила своим словам, и продолжала:
— В столицу нас сопровождали подчинённые герцога. Один приказ, и мы не добрались бы до Рубариса живыми. Да и не стал бы он во всеуслышанье заявлять о своих намерениях, если бы хотел избавиться от невесты.
— Прости, — смутилась вампиресса, видимо, ощутив, как окаменели мои плечи. — Я поговорю с Орэ, Марк. Вряд ли он согласится разорвать помолвку, но я попрошу его отложить свадьбу. Придумаю предлог, выиграю нам время.
— И что потом?
Худший кандидат в женихи, чем Орэ де Эвиль, разве что почивший император Вацлав III. Влиятельный, амбициозный, гордый до абсурда, в любой стране Дракарда вампир не даст нам покоя. Оставался маленький шанс улизнуть в Касию, но если Николь там нашёл наёмник, то будущий правитель найдёт и подавно.
— Обращение закончится, и, если… — Николь запнулась.
Ах да, если я не свихнусь, конечно же.
— В общем, мы затеряемся в мире смертных, где Орэ до нас не дотянется. Хант нашёл меня в тот же вечер по остаточному следу перехода. Если разминемся хотя бы в сутки, герцогу придётся сдаться.
— Пожалуйста, будь с ним осторожна, Ник, — притянул любимую к себе и поцеловал в шею. — Твой жених не похож на тех, кто сдаётся.
Вместо ответа маркиза сползла ко мне в кресло, и мы просидели в обнимку до рассвета, беседуя обо всём в двух мирах, неспособные наговориться. Сортра, должно быть, уже вышла из-за горизонта, но мы не знали, поскольку светило скрывалось за плотными тёмными портьерами.
Нас начинало клонить в сон, а значит, стоило вернуться в свою спальню.
Страшно не хотелось уходить, но теперь, когда маркиза оказалась обручена, приходилось скрываться тщательнее. Сорвав с губ Николь короткий прощальный поцелуй, направился к себе. Сутки выдались долгими, требовалось восстановить силы.
Полусонный, я добрался до покоев без нежелательных встреч и приключений и коснулся ручки двери, когда чуткий слух вампира уловил душераздирающий крик. Голос я узнал сразу, сердце пропустило удар, и я метнулся в обратную сторону.
Ворвался в комнаты Николь и ослеп от яркого света, ударившего в глаза. Зашипев, отскочил в сторону, пряча обожженную от плеча до запястья руку за спину.
Когда сумел раскрыть веки, взгляду предстала страшная картина: бархатные гардины сорваны, карниз рухнул, высокие арочные окна заливают спальню безжалостным сиянием Сортры, куда более низкой и жаркой, нежели земное Солнце.
В центре спальни — моя любимая женщина, горящая заживо в отчаянной попытке закрыться руками. Вероятно, смертоносные лучи застали вампирессу врасплох, и она впала в шок, поскольку даже не попыталась отползти.
Картинка пронеслась перед глазами в доли секунды. Не полностью осознавая, что делаю, я метнулся к ней, вспыхнув, как факел. Кожа обратилась в сущий покров агонии, но времени думать и тем более жалеть себя не осталось.
Рванув одну из портьер так, что кусок карниза отлетел в противоположном направлении, закинул тяжёлую, не пропускающую свет ткань себе на плечи и подхватил искалеченную маркизу на руки.
Николь закричала от боли, но мне удалось оттащить её в тень, ближе к дверям, и укутать в ткань штор, пресекая пламя. Одежда сползала с нас клочьями, подозреваю, волосы тоже, но в ту минуту было не до эстетики.
На крики и шум сбежались слуги и замерли при виде жуткого зрелища.
Мне захотелось убивать. Натурально.
Тушить себя
